Евгений Бузни - Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Пришло время, когда мы стали забывать о существовании нищих на улицах, старьёвщиков заменили пункты вторичного сырья и приёма стекло тары, бродячие торговцы перестали будить по утрам своими зычными голосами. Государство приняло на себя все функции обслуживания. Жизнь налаживалась.

Судьба бросала меня во многие города и страны, но всякий раз я возвращался в любимый город, оставаясь её жителем и вечным поклонником, пока всё та же судьба не поселила меня в Москве, позволив теперь приезжать на свою родину к родным и близким да на могилы предков ни с того ни с сего в качестве иностранного гражданина с международным паспортом. Но это нисколько не изменило моего отношения к любимому городу, жители которого по-прежнему считают меня своим, читая мои редкие теперь публикации в местной газете.

Однако, реже бывая в Ялте, мне, может быть, острее видятся все те изменения, что происходят в ней сегодня. И я приглашаю читателя пройтись вместе со мной по улицам некогда знаменитого международного курорта, поговорить с его жителями.

Особенностью Ялты, сделавшей её столь заманчивой для отдыха, является то, что она словно прекрасный бриллиант, упавший в объятия гор, хранящих его от ветров севера, но оставляющих открытым южному теплу. И был бы бриллиант и по сей день прекрасен, переливаясь всеми цветами радуги на южном солнце, если бы не туманили его природную красоту ядовитые дымы небольших, но фабрик сувениро-подарочных изделий, головных уборов, рыбокомбината и тысяч автомобилей, выхлопывающих свои газы прямо в те самые лёгкие, которые люди надеются здесь вылечить от болезней. И замечательная гряда Крымских гор, которая прячет Ялту от внешних влияний, в то же время препятствуют выходу дымов и газов из города, где они оседают всё больше и больше.

Я тоже приехал в январе подлечить свои лёгкие и профессор научно-исследовательского в прошлом всесоюзного значения медицинского института имени Сеченова Ярош, занимающийся вопросами лечения с помощью климата, рекомендует мне приходить в институт для принятия процедур не коротким путём черезПоликуровский холм мимо мемориального кладбища, а пешочком сначала вдоль моря, минуя старую часть города, называвшуюся когда-то Воронцовской слободкой, с сохранившимися до сих пор слободскими улицами, и через Массандровский парк, воздух которого, как установлено учёными, является и сегодня уникальным по своим лечебным характеристикам. То есть дышать им ежедневно полезнее для организма, чем пить лекарства.

Мне, конечно, был известен этот изумительный по красоте парк, охраняемый в настоящее время как памятник садово-парковой архитектуры начала прошлого столетия. Но я ничего не знал о его специфических свойствах. И теперь я с гораздо большим удовольствием стал посещать его, восхищаясь ветвями-бивнями гигантских секвой или мамонтовых деревьев, нежной зеленью голубой ели, могучим ливанским и спорящим с ним по красоте атласским кедрами, пышными древовидными можжевельниками, поражаясь кустам кизильника, пылающего пучками красных ягод, и вечнозелёной калины, усыпанной брошками белых цветов.

Да разве можно спокойно пройти мимо зарослей дикого бамбука, так напоминающего африканские джунгли, или привычного для Крыма кизила, распустившего свои бледно-розовые лепестки в январе месяце? Или вдруг я набрёл на целую плантацию подснежников, среди праздничной белизны которых неожиданно оказывались яркие, как огонь, ягоды иглицы. Благоухал ароматами лекарственный розмарин, привлекающий к себе внимание разбуженных медовыми запахами пчёл.

Скворцы, синицы, сойки, дикие голуби да перелетающие с дерева на дерево алеутские белки сопровождали меня повсюду, то обгоняя, то отставая и постоянно ловко прячась от объектива моей камеры.

Однако каждый день приходя в этот удивительный мир веками почти не меняющейся жизни, мне приходилось возвращаться в город, наполненный в этот мой приезд всяческими неожиданностями. Порой мне казалось, что совершенно не знаю этого города – он то ли внезапно вернулся в далёкие сороковые годы моего детства, то ли совершил другую метаморфозу, исказив любимый мною образ.

Проснувшись утром в квартире моего брата, в отличие от меня никогда не уезжавшего надолго из Ялты, я неожиданно услышал знакомый до боли с детских лет крик сильного женского голоса: "Мо-о-ло-ко-о!". Вскочив с кровати, подумал, что приснилось прошлое. Но голос опять запел: "Мо-о-ло-ко-о!".

Выглянул в окно, в которое с высоты пятого этажа как всегда вливалась сначала синева моря, а потом уж в глаза бросалась зелень кипарисов, под которыми я и увидел миловидную девушку, начинавшую торговать, но не с ручной тележки с бидоном, как лет сорок пять тому, а вытащив бутылки с молоком, банки со сметаной и кули с творогом из стоявшей рядом легковой машины иностранной марки.