Леонид Хромов - Байки о Токмаковом переулке

Ее творчество, мягко говоря, не пропагандировалось.

Но почему же о Цветаевой в последние годы столько разговоров?

Есть правило: не знаешь – спроси. Спросить не стыдно, стыдно не знать. Так кто же такая эта непонятная Марина Цветаева? Иосиф Бродский считал именно ее лучшим поэтом России XX века.

Строгие порядки в пансионате Марину не устроили, и она, ни в чем не знавшая меры, нагрубила госпоже фон Дервиз и попросила отца перевести ее в другой пансионат.

Еще можно вспомнить Екатерину Зеленую 4 4 Екатерина Васильевна Зеленая (1901—1991). Она же Рина Зеленая, народная артистка РСФСР. В начале своей карьеры работала в Одессе, тогда же изменила свое длинное имя, которое не помещалось на афише. , оказавшуюся в этом же пансионате. В те годы образчик агрессивно-провинциального поведения. Такие чудаки до сих пор встречаются. Приезжают не удивляться, а удивлять. Не учиться, а учить. Сразу по прибытии они желают обязательно быть в центре внимания. Делают свое незнание предметом гордости. Нарочито изображают состояние искреннего изумления.

«Лично я никак не могу понять, почему же у вас в Москве на каток с лыжами не пускают? Вот в нашем городе, который в сто раз лучше этой Москвы, там бы обязательно пустили. Если бы каток был».

Рина Зеленая замечательно сыграет черепаху Тортиллу. Эта черепаха, кстати, еще всплывет в нашей прогулке.

В советское время пансионат стал школой. Здесь учился Николай Озеров.

Во время моей молодости он был спортивным комментатором, человеком невероятной популярности. Даже всеобщей любви. Его узнаваемый голос доносился из всех окон. Народная молва даже наградила его двумя дорогими характеристиками: «хлебосол» и «бессребреник». В одном классе с ним училась лучшая подруга моей мамы. Она еще мелькнет на выцветшей фотографии. На мой вопрос «Каким он был в те времена?» последовал неспешный ответ: «Мальчишка как мальчишка, все бегал со своей ракеткой. Только он был не наш, из переулков, а из домов, находящихся на красной линии улиц». В скобках надо сказать, что отец Озерова был человек заслуженный, но это уже не важно. Николай «сделал» себя сам. Своей теннисной ракеткой он установил никем не побитый рекорд. Двадцать четыре раза становился чемпионом СССР. А тогда, в школе, он был всем известен по другой причине. «У всех матери в платках ходили, а его мама всегда была в шляпке». С непокрытой головой женщины тогда не ходили. Это значило «опростоволоситься», стыд и позор. Поэтому просто улыбнемся, встретив женщин в платках. Современными наши женщины стали не так давно.

От ворот школы можно бросить взгляд на готическое (или эклектическое) здание из красного кирпича. Дом №17. Тоже памятник людской доброте. Построенный в 1889 году лютеранский «Евангелический приют для детей».

На полном содержании здесь жили 40 детей-сирот и детей бедных родителей в возрасте от 2 до 9 лет. Российского или немецкого подданства.

Добросердечные организаторы даже добивались для некоторых из этих детей статуса «приемного сына московского генерал-губернатора».

Заветное место, которое как магнит меня притягивает, совсем рядом. Но хочется немного оттянуть встречу.

Я поворачиваюсь и иду назад. Сворачиваю в Малый Демидовский переулок, который ведет на улицу Казакова. Бывшую Гороховую.

Слева видны флигели дворца Алексея Кирилловича Разумовского, который был построен еще в 1810 году. Одно время думали, что Казаковым. Потом передумали и подозревают кого-то из престижных в те времена императорских зодчих.

Сразу приходит в голову «балы, красавицы, лакеи, юнкера». Хотя Шуберту тогда было только тринадцать лет. Непонятно, писал ли он в те годы вальсы.

Моя любимая сказка о золушке. С ударением на «е». А точнее о пастушке.

Началась эта история давно. Как утверждал великий русский писатель, граф Алексей Константинович Толстой (1817—1875): «Веселая царица была Элизавет, танцует и смеется, порядка нет и нет…».