Зак Муча - Бой с тенью. Shadow Box

Ah, gentlemen, if I had been able to read and write, I would have destroyed the whole world.
– bandit Michele Caruso upon his capture in 1863.

Ах, господа, если бы я умел читать и писать, я бы уничтожил весь мир.
– Преступник Микеле Карузо при аресте в 1863 году.

Floating to the ceiling where every
sound imaginable – barge whistles, toy
dogs, grinding metal, church choirs, adult whispers —

swirling down to a cathode tube last pulse,
the seed of abrupt silence that spits out
a metal capsule seamless as a drop

of mercury and hollow as
a promise surgically
placed deep in in my ear.

Взмыть к потолку,
Где рисуются звуки —
Пение хора, корабельный гудок,

Собаки, шлифовка металла и тихий,
Людей шепоток.

Импульс последний в катодную трубку —
И внезапную тишь впрыснет капсула в суть.
Пустота, обещанием, слух поцелует,
Гладкой каплей бесшовной вольется, как ртуть.

The 110 lb. sigh of a Romanian girl
signifying the burden of knowing

enough language. She digs at her deep dish
pizza at a lakeshore picnic table

where a coked-up day trader dive bombs the
Bud Light Sunday sailors from his water-

propelled jet pack, dreaming of hedge funds, bit
coins, start-ups, and products that do not exist.

*

She wants to dig her hands into the grass,
twisting into the roots of the oaks and

birches dotting the strips of grass between
sidewalk and curb, countering the tremors

absorbed epigenetically when
the ground opened up beneath her mother

*

who knew of the irradiated rooms
the police used, allowing cancer cells

to bloom between arrest and release, no
questioning needed to nurse convictions.

The other women told how the McDonald’s
was, for six months, a three-hour wait with

couples dressed in funeral and prom best,
a respite from the generational curses.

*

Nannying the American family
this mom shows her iPhone video of

baby cooing and laughing at two months,
behind the camera, Mom asks, «Who do

you like better, Mommy or daddy?»
she sees the caul return and the adults

can be heard laughing
at the baby’s dilemma.

Вздох румынской девчонки – пятьдесят килограммов,
Она знает язык чересчур хорошо.

Но ест пиццу спокойно – тут пикник, все дела,
И бог дня – милый трейдер – ведет разговор.

Он сосет свое светлое «Bud»
И мечтает —
О биткоинах, фондах,
И прочем ничто
А ей хочется гладить траву и вплетаться
В корни сильных дубов и нежнейших берез.

Помогая траве сквозь асфальт подниматься,
Растворяясь в пульсации генетических грез.

*

Кто бы знал о большой радиации комнат,
Где полиция холит настойчивый рак,
Он смертельный свой цвет каждый раз набирает,
Меж арестом и волей —
Ни за что, просто так.

*

Вот еще, эти женщины бы рассказали,
Про Макдональдс, в котором шесть месяцев ждали,
Каждый раз – три часа. Все по парам, и в лучшем —
В похоронных костюмах, выпускных белых платьях,
И старались не слышать своих предков проклятья.

*

Ожидая няню для американской семьи,
Мама покажет видос на «айфоне»
Как младенец в два месяца мямлит «ца-ца»,
А за камерой мама его вопрошает:
«Ты кого больше любишь – маму или отца?»

Она смотрит в анкету, и слышится смех —
Над дилеммой ребенка.
Вот такие проблемы сейчас бы у всех.

All art is a sort of hidden biography. The problem of the painter is to tell what he knows and feels in such a form that he still, as if were, keeps his secrets.
– Lewis Mumford.

The trick is not minding that it hurts…
– Peter O’Toole in Lawrence of Arabia

Любое искусство это вид тайной биографии. Задача художника рассказать то, что он знает и чувствует в такой форме, как будто он ничего не сказал, как если он продолжал хранить свои секреты.
Льюис Мамфорд 3 3 Американский историк, социолог и философ техники. Специалист в области теории и истории архитектуры, градостроительства и урбанизма