Владимир Гречанинов - Страна сплошных гуманитариев. Ироническая публицистика

Почему-то это этот давний разговор вспомнился именно сейчас. Может потому, что наконец-то убрали Лужкова, а все были уверенны, что он будет править вечно. Только переедет в положенное время в Мавзолей, и будет руководить оттуда, крепким хозяйственникам все нипочем. А может потому, что после долгих лет гробового молчания вспомнили октябрь 93 года и убитых тогда людей.

Я хорошо помню ужас тех дней. Помню горы пропагандистского вранья, негодяев в кожаных куртках, которые аплодировали каждому удачному пушечному залпу по живым людям. Наша приятельница жила в доме у американского посольства, и все окна ее квартиры были прострелены. Неделю она передвигалась по квартире ползком и не пострадала, а ее соседку убили. Потом скажут, что это снайперы Верховного совета. Но этого быть не могло, их окна выходили на улицу Чайковского, а Белый дом – на противоположной стороне. Но тогда спрашивать не рекомендовалось, могли просто пришить на улице и списать на дестабилизацию.

Достоевский сказал бы, что именно тогда власть переступила роковую черту между добром и злом. Но Достоевский к тому времени уже умер, и нам было сказано просто – демократия должны быть с кулаками, иначе в стойло. Позже выяснится, что демократия должна быть и с капиталами, но об этом тогда не говорили. Телевизионные юноши с горящим взором больше напирали на общечеловеческие ценности (сейчас у этих юношей тысячеметровые квартиры и другая недвижимость, так что о ценностях они говорили правильно).

А через несколько лет эти же заметно округлившиеся медийные персонажи будут призывать голосовать сердцем. И снова напомнят про стойло. Образ оказался удачным. Одурманенные пенсионеры представили себя летящими по степи кобылицами и с ржаньем «Да, да, нет, да» поскакали голосовать за Ельцина. Это был конец.

Впрочем, недавно на одном как бы оппозиционном диспуте меня попытались убедить, что это, напротив, было начало всего хорошего, и демократической прессы тоже. То есть до того момента, как семибанкирщина скинулась на Ельцина, прессы у нас не было, и вдруг раз – и народилась в коробочке из-под ксерокса.

Но это все прошлое, с которым мы так и не разобрались, а я хотел бы о настоящем. Поскольку в обществе очевиден разброд, шатания и отсутствие генеральной линии, неплохо бы знать точно – оттепель у нас сейчас или что? Гайку уже закрутили или не совсем? Потому как мы привыкли к политической конкретике, типа – Ленин, партия, коммунизм. Или там Лужков, Единая Россия, модернизация. А сейчас нам трудно, нет ориентиров. Продолжать ругать Лужкова, который теперь большой ученый, или уже хватит, как бы чего не раскачалось? А если ругать, то требовать ли опубликования тайных постановлений с фамилиями облагодетельствованных лакеев или это будет уже чересчур? А еще кого-нибудь ругать можно? Вы хоть намекните – мы эту демократизацию будем углублять или сворачивать? Иначе черте до чего договориться можно!

Вы поймите, нам сейчас трудно. Мы же привыкли не выбирать свою жизнь, мы привыкли выпрашивать ее у начальников. Начальникам это нравится. И так будет всегда, потому что большинству из нас это нравится тоже.

В детстве мне повезло застать настоящие бараки, в одном жил мой одноклассник и, заходя к нему в гости, я страшно завидовал тамошней таинственной жизни и запредельной простоте нравов. Никакой тебе музыкальной школы, никаких «Вова, домой», всем до лампочки когда ты ушел, когда вернулся и чем ты вообще занимаешься… Можешь покурить найденный на полу грязный чинарик, можешь лупить из рогатки по лампочкам… Свобода!

А еще интересней, что когда одноклассник переехал в нормальную квартиру, он с тоской вспоминал этот кошмарный человеческий муравейник, единственным достоинством которого было небо, которое барак никому не загораживал, хотя на небо в ту пору всем было наплевать.

О причинах коллективного счастья мы еще поговорим, а пока вот о чем. Мы живем в самой большой стране с почти самой крохотной плотностью населения, что теоретически позволяет всем без исключениям гражданам проживать в огромных поместьях, фермах, фазендах, гасиендах или хоть в обычных одно-двухэтажках, в которых проживает большинство американцев, да и европейцев тоже. Где народу куда больше, а территория меньше. Вместо этого подавляющее большинство наших граждан проживает в кошмарных многоэтажных бетонных коробках, которые по сути те же бараки, только поставленные на ребро.