Юрий Хамкин - Поезжай и умри за Сербию. Заметки добровольца

(Доброволец, в отличие от наёмника приходит сам, его никто не вербует, ему никто ничего не обещает и не гарантирует сверх действующего законодательства, по которому живут и воюют местные

бойцы, никаких «контрактов», каких-то особых привилегий,

доброволец получает столько же, сколько боец регулярной армии на соответствующей должности. Я рядовой пехоты, получаю денежное довольствие, как и все рядовые – 20 тыс. динар в месяц (средняя зарплата по Югославии – 50 тыс. динар (данные на ноябрь-92).

Итак, с 15 мая 1992 года оборону своих городов и сёл взяло в свои руки сербское население Босны и Герцеговины. Следует отметить, что среди бойцов существует чёткое понятие – «наше» и «не наше». Так

на мой вопрос, будем ли мы штурмовать Дубровник, бойцы ответили:

«Нет, то не наше, то ихнее. И море ихнее.»

Я прибыл на фронт в Герцеговину 17-го ноября 1992 года. Бои здесь ведет Герцеговинский корпус (штаб в Билече). Фронт обороняет два направления – требиньско-дубровникское и невесинско – мостарское. На первом действует Требиньская бригада – 5 батальонов, штаб в Требинье. Отсюда меня направили в 4-й батальон, в с. Польице.

В мае, после ухода ЮНА, бойцы этого участка, сражавшиеся на окраине Дубровника, вынуждены были («по приказу» – особо подчёркивают они) отойти от города на 12 километров и закрепиться в горах. С июня линия фронта здесь стабилизировалась и проходит теперь по южному краю Попова поля – элипсовидной чаше длиной 60 и шириной 5—7 км, окаймлённой горными вершинами 1,5 – 2 км высотой, по склонам которых и проходит фронт. Долина эта исключительно плодородна (в декабре на грядках зелень, капуста), в ней много сёл. Сербы живут здесь искони, но после Национально-освободительной войны (по аналогии с нашей Великой Отечественной) поселилось немало людей разных национальностей и вероисповеданий. Так в городке Тербинье (35 тыс. жителей) есть наряду с православным храмом и мечеть, и синагога, и костёл; кладбища – православное, мусульманское, еврейское, католическое. Но сейчас католиков не осталось – «убегли», а мусульмане есть, сражаются в сербском ополчении.

Позиции располагаются на перевалах, тропах, на склонах и гребнях господствующих вершин и представляют собой укреплённые валунами стрелковые ячейки или баррикады из камней. Каждую такую позицию обороняют 4—8 бойцов (пулемётчик, снайпер, автоматчики, автоматы имеют насадки для стрельбы гранатами, а также могут вести навесной огонь 20-милиметровыми минами. У каждого ещё гранатомёт одноразового действия «Золя» типа нашей «Мухи». В ближнем тылу обычно пара 62-мм миномётов (батарея). Впереди – минное поле. Отдыхают солдаты обычно в гроте или в пещере, реже – в палатке. горячую пищу доставляют «носильщики» в термосах (дежурная смена – очень тяжкий труд) или пользуемся сухпайками. Отдых – тоже по-разному. На позиции «Гром», где я несу службу, 4 дня здесь, 2 дня в резерве, в расположении роты, ещё 2 – катись куда хочешь.

Зеркально расположены усташские позиции, но против каждой нашей 3—5 их. Против одной Требиньской бригады действуют, по словам бойцов, 6 бригад противника – 17 тыс. человек. 8 сентября рано утром они предприняли массированную атаку по всему участку. После солидной артподготовки цепи пехоты пошли на штурм сербских укреплений. Соотношение сил (в пехоте) атакующих и обороняющихся составляло примерно 10:1, но наступление было организовано в высшей степени бездарно, если не сказать – преступно. Ясно ведь: чтобы подняться на вершины, обороняемые сербами, массы людей вынуждены спуститься в низину, где сербы их и забросали снарядами, гранатами и минами при непрерывном ружейно-пулемётном огне (всё пристреляно!). Отступать сербам некуда, с позиций они видят собственные дома в Поповом поле. И хотя на одном из участков

для них создалось критическое положение (в лобовую атаку пришлось

даже бросить отборный взвод диверсантов-разведчиков), но в итоге

усташи нигде не продвинулись ни на метр. Свои потери они официально заявили в 500 убитых. Потери сербов – менее 20-ти человек (фотографии и имена павших опубликованы в местной газете «Глас Требинье», обычная практика).

Из этой бессмысленной и бесперспективной бойни хорватское командование вроде сделало правильные выводы: подписало перемирие.

Я предполагаю, сентябрьский «напад» – это карт-бланш хорватского правительства военным: или успех, или уходим. Теперь на фронте все говорят о мире: «Выдохлись усташи, навоевались досыта.»