Георгий Почепцов - Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Получается, что и в первом, и во втором случаях снова речь идет об определенных «инфраструктурах » ментальности, которые могут принципиально трансформировать процессы мышления и обработки информации.

На русский переведен доклад Дж. Льюиса «Когнитивный эффект и конфликт государств в киберпространстве», где, наоборот, говорится об атаках со стороны России и Китая, например, следующее : «Россия и Китай используют широкий спектр средств массовой информации – печать, телевидение, кино и интернет для продвижения альтернативного нарратива и пропаганды националистической враждебности к Соединенным Штатам и Западу. Канал Al Jazeera на английском языке, созданный в 2006 году, говорит, что он „бросил вызов устоявшейся повестке и дал глобальной аудитории альтернативный голос”. Sputnik, Russia Today (RT) и China Global Times используются российскими и китайскими государствами для аналогичных целей. Дискомфорт России и Китая из-за доминирования западных СМИ (таких как BBC или CNN) и их мощи в создании глобального нарратива привели эти страны к созданию альтернатив. Россия и Китай создали конкурентов – RT (с испанскими и арабскими каналами) был создан в 2005 году и обеспечивает сильный антиамериканский и пророссийский уклон в новостях. RT использует рейтинги Google, чтобы его истории появлялись в верхней части результатов поиска. Путин назвал материнскую организацию RT – „Новости” (в докладе неточность, на самом деле – это МИА „Россия сегодня”) – стратегически важной для России организацией » [25].

Обсуждение идет под серьезным лозунгом, что США готовятся к когнитивной войне с Россией [26]. И совсем недавно генерал В.Герасимов объявил о новой американской стратегии «Троянский конь», в рамках которого среди прочего будет задействован протестный потенциал российской пятой колонны [27–30]. При этом подчеркивается основная идея этого нового плана, что атаковать будут слабые места России, дабы избежать столкновения с сильными. Запад принялся обсуждать этот как бы свой новый план, но в изложении Герасимова.

Когнитивная война – это война смыслов. Они являются более глубинными образованиями, которые лишь изредка манифестируются на поверхности, но именно они предопределяют нашу ментальность и наше поведение. В ряде случаев смыслы получают конкретную реализацию, например, в образовании и науке, когда продвигаются те или иные методы анализа и в рамках их начинает анализироваться и, соответственно, пониматься конкретным способом действительность. Мы видим в ней то, что заложено в наших моделях анализа.

Как характерный пример такой смены ментальности массового сознания, причем в краткие сроки, можно рассматривать перестройку. В рамках этой смены, например, прошлый друг стал врагом, а прошлый враг – другом, полностью изменилось понимание совсем недавней истории. Возникли, условно говоря, разные социальные группы людей: те, которые учились по старым учебникам, и те, которые учились по новым. И возникло новое поле для конфликтов.

Сталин также проделал в свое время тот же путь, полностью на конкретное время закрывая факультеты и институты истории. Они открылись, когда эта концепция была выработана, и ее принялись наполнять содержанием. Советские исторические факультеты всегда были идеологическими: они занимались фильтрацией событий и людей, в результате оставляя известными всем лишь часть из них, соответствующих идеологической картинке. И все это начинало массово транслироваться разными способами: от книг и лекций до кинофильмов.

По сути, США заложили в свой базис модель фронтира, а вестерн стал реализацией этой модели для массового сознания. Для сегодняшних США эта модель уже не годится, против нее ведется активная борьба, поскольку коренное население не признает такой своей роли. Уход с арены СССР поменял для большинства постсоветских республик роль СССР с освободителя на завоевателя. То есть возникла новая когнитивная конструкция, отталкиваясь от которой можно было объяснять все остальное.

Когнитивная война может быть совершенно незаметно прятаться в телесериале, романе, песне. Она кодируется в словах и людях, которых мы поднимаем на пьедестал почета. И часто борьба за них протекает не только в информационном и виртуальном пространствах, а просто на улицах, в пространстве физического порядка. Тогда, например, яростно скидываются одни памятники и устанавливаются новые. Но как справедливо заметил Э.Неизвестный, памятники гораздо экономнее сразу делать с отвинчивающимися головами. Кстати, это не только наша особенность: США тоже воюют с памятниками конфедератов, отражающих времена расовых конфликтов. После 2015 года уже удалили 110 памятников [31–35]. А для них это даже более давняя история, чем для нас. И все это определенные ментальные операции над массовым сознанием.