Серж Брусов - Дети Сети

Тетя приветливо встретила меня на лестничной площадке сразу за открывшимися дверями лифта и проводила в квартиру, пригласив на кухню. Кроме нее, дома никого не оказалось. На газовой плите закипал чайник – обычный, металлический. Тетя говорила, что терпеть не может кипяток из электрочайника. Якобы у него был совсем другой вкус. Я существенного различия не замечал, но допускал, что это вполне может быть правдой, неподвластной моим языковым рецепторам.

– Пакетированный будешь? – извиняясь, спросила она. – Чай забыла купить…

Я ответил, что без проблем попью «пакетированный», в который раз обратив внимание на то, что тетя даже чаем-то этот напиток не считала, называя так только хороший развесной продукт, непременно китайский. Она бросила в кружки по пакетику с желтой биркой и залила интенсивно испаряющейся водой. Мы сделали по паре глотков, молча смотря в окно. Вид открывался на футбольную «коробку», где гоняли мяч десятка полтора взрослых мужиков. Несколько мальчишек лет десяти смотрели за игрой из-за железной сетки-ограждения, еще кто-то играл неподалеку.

– Одни старики играют, – сказала тетя, кивнув в направлении улицы. – Молодые все за компьютерами.

– Да не сказал бы, – ответил я, – время компьютеров тоже уходит. Ну, настольных, в смысле. За ними уже почти не сидят.

– Да ну?

– Ага… А по Сашке не видно, что ли? Она ж, наверное, в планшете или в телефоне все время, какой там десктоп…

– Десктоп?

– Ну, настольный комп.

– А-а-а… Да, насчет Сашки. Разговор, в общем-то, о ней как раз. Не нравится мне что-то ее компания… Вэл этот странный какой-то…

– Парень ее?

– Вроде того, – практически прошептала тетя, неотрывно наблюдая за перемещениями мяча по площадке. Несколько секунд спустя она повернулась ко мне. – Слушай, попросить хотела. Можешь с ними в Питер съездить? Буквально на день…

– Ну, в принципе, конечно, могу, – начал я, – только…

– Я бы сама съездила, но дел – невпроворот. Да и Сашка ни за что не согласится…

– А на меня согласится? Мы тоже не так чтобы близки были в последнее время…

– Да, мы с ней говорили уже об этом. Сначала протестовала, но как только я сказала, что иначе вообще никуда не поедет, после долгого раздумья согласилась на твое присутствие. Все-таки к тебе у нее побольше доверия. Ну, ты понимаешь, ситуация похожая, как тогда было…

– Угу, – хмыкнул я, поняв, о чем говорит тетя. Надо же, и вправду все повторяется…

Я отпил еще чая и посмотрел на панельный дом, расположенный прямо за спортивной площадкой. Мой взгляд привлекли темно-серые «швы» между уже порядком потерявшими первоначальную белизну панелями. В таком виде стены дома напоминали мне ванную, в которой давно не делали ремонта, с почерневшими линиями между когда-то белоснежными прямоугольниками плитки.

– А зачем вообще кому-то их сопровождать? – спросил я, придя в себя. – Чего опасаешься? И куда они едут на один день?

– Ой, этого точно не знаю, какой-то там вечер у них, типа концерта что-то, для интернета снимать будут. А сопровождать… – Тетя замолчала в некоторой нерешительности, но потом продолжила: – На всякий случай. Тут просто недавно девочку из их компании – Киру – нашли около собственного дома. Самоубийство вроде как…

Я окончательно отвернулся от окна. Такого точно не ожидал услышать. Тема подростковых суицидов, конечно, всегда на слуху, но в моем окружении никогда подобного не происходило, несмотря на то что в студенчестве я попал в субкультуру, где было очень модно об этом говорить.

– Ну вот, – резюмировала тетя. – Просто понаблюдать за ними надо. Эти дети – они ж такие… никогда не поймешь, что у них на уме…

Я допил чай и еще раз подтвердил свое согласие.

Десять лет назад тетя время от времени помогала мне деньгами, когда сумма, выдаваемая ежемесячно родителями, подходила к концу. Тогда я учился на первых курсах университета и жил в студенческой общаге. Собственно, тетя была единственной моей родственницей в Москве на тот период. Позже переехали и родители, и бабушка с дедушкой. Такой уж это город – натуральная людская воронка.

Мы встречались в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади. Я частенько ошивался рядом в компании сверстников – парней и девчонок с косыми челками, значками на одежде и проколотыми в разных местах лицами. Обычно тетя ждала меня за столом-стойкой, прилегающим к окну, выходящему прямо на площадь. На подносе перед ней стояла пара бумажных стаканов с кофе и два вишневых пирожка, из которых всякий раз при первом укусе через край выползала обжигающая начинка («Макдоналдс» до сих пор не решил эту проблему). Иногда тетя спрашивала о наших тусовках, я рассказывал, но далеко не все. Почему-то с ней было намного легче делиться подробностями своей жизни, чем с родителями. Возможно, причиной тому была в два раза меньшая разница в возрасте – у нас с тетей она составляла 13 лет, а может, и то, что в свои восемнадцать она так же без устали отрывалась в компаниях любителей модных музыкальных направлений. Насколько я помню из ее рассказов, в то время, в середине девяностых, тетя тусила с панками, металлистами и просто фанатами так называемого русского рока у стены Цоя на Арбате (еще до того как это стало выглядеть столь маргинально, как сейчас). Надо полагать, именно поэтому ей очень интересно, чем дышит молодежь десятилетие спустя. Не буду углубляться в подробности, но время было, конечно, насыщенное. Моих дневниковых записей за тот период даже хватило на небольшую книгу.