Иванн Черняев - Круги по воде. Записки провинциала

– Вы просто послушайте, – и начинает читать мои стихи «Слишком поздно» и «Предчувствие», – вы почувствуйте, – говорит она, – какие интонации текста, они уже передают половину информации.

Я удручён своим выступлением, всё оставшееся время я сижу практически молча, почти не встревая в обсуждения. И только когда выступает Катя Ромащук, и мама Гануси вдруг говорит: «Ну почему о любви всё так печально?» я парирую словами Роберта Рождественского:

Если б вся любовь была счастливой —

Не было бы песен о любви!

И Анна Лукашева восторженно поддерживает меня.

Когда выступает Инга Самойлова, я стараюсь прислушиваться, она выступает артистично, отступает назад, машет распущенными волосами, делает резкие движения в такт резким фразам. Артистка! Но стихи её проходят мимо, так же, как и стихи дончанина Валерия Могилевцева, молодого русого паренька с арамисовской бородкой. А потом выступает студент Славянского ГПУ Александр Якущенко (сам не славянец, а выходец из Изюма Харьковской области). Читает на украинском, но стихи мне определённо нравятся, образные, хотя чувствуется, что к форме он подходит не особо трепетно, но в его строках чувствуется хороший потенциал. Во время его выступлений тихонько в аудиторию заходят Жуковский с Логачёвым, присаживаются на галёрке. Оказывается, уже все семинары отзанимались, и только мы ещё не отстрелялись. И когда выступает Гануся, читая стихи из своей авторской книжки широкоформатной и цветной, отпечатанной на глянцевой бумаге, Жуковский поясняет её маме, мол, то, что ребёнок пишет стихи – замечательно, но бежать и сразу выпускать книгу ребёнку – это перебор, это может дать ложное ощущение востребованности. Жуковский и Логачёв уходят, мы заканчиваем прения и фотографируемся на память. Выходим из техникума, а на заднем дворе нас поджидает секретарь председателя Донецкой писательской организации Нина Николаевна. Мы говорим, что не остаёмся на завтрашний день, и она просит отдать ей наши проездные билеты и выплачивает нам двойную стоимость. Мы прощаемся с мэтрами, с соратниками по Съезду и уходим на автовокзал.

Я не удовлетворён прошедшим семинаром, что-то гложет, на душе какой-то осадок. Катя, как мне кажется, тоже не испытывает особого восторга. Мы едем в Горловку и обсуждаем произошедшее, пытаемся пропустить все события через сознание ещё раз, и понять, для чего всё это было нужно.

Участники семинара Елены Лаврентьевой

Через неделю мне звонит Виктор Самойленко и передаёт слова Елены Лаврентьевой о том, что по результатам съезда на Всеукраинский съезд в Киев хотели отправить меня, но поедет Валерия Матюша, т.к. на семинаре есть возрастное ограничение – 30 лет (так что я, в некотором смысле «переросток»). В принципе, это для меня всего лишь кулуарные речи, поэтому к сердцу близко я это не принимаю. Но через пару месяцев появляются официальные итоги этого Совещания молодых писателей: в журнале «Донбасс» статья о Славянском семинаре и подборка стихотворений некоторых участников (из более чем 30 авторов опубликованы 14), но произведения всех наших «лаврентьевских семинаристов» есть, кроме Гануси. Статья написана Еленой Фоминичной, где она, подводя итоги, говорит, что съезд позволил выявить с десяток авторов, у которых, несмотря на поиск своего стиля, чувствуется потенциал, и выявлено несколько зрелых авторов, и озвучивает четвёрку лидеров: Валерия Матюша, Анна Лукашева, Марина Сухотеплова и… Иван Нечипорук. Честно признаться, всё равно это очень неожиданно, настолько мне моё выступление показалось провальным. А самое главное – это моя первая публикация в толстом литературном журнале.

ПРИЁМ (25.12.2008)

Когда я выпустил второй поэтический сборник «Автографика», я подумал о том, что неплохо было бы вступить в Союз писателей. А так как за полгода до этого я пытался выйти на контакт с Межрегиональным СП и Конгрессом литераторов Украины, но меня отпугнул своей принципиальностью председатель Донецкого отделения Юрий Лебедь (хороший поэт, и хороший, в принципе, мужик, но максималистски-недемократичный). И тогда я решил, что нужно идти в Национальный союз писателей Украины, тем более, что у нас в городе членов МСП на тот момент не было, зато представители Спилки были. Для меня Союз писателей представлялся чем-то вроде литературного профсоюза (ремесленной гильдией), а может даже братством, и я решил, что пора. После беседы с председателем Донецкой писательской организации Станиславом Жуковским, который сказал: «Я не против, собирай документы» – я пустился во все тяжкие, с наивной трепетной надеждой. Но не тут-то было, мои попытки собрать рекомендации, чтобы подать заявление, вызвали огромную негативную волну, вывернув этот подколодный окололитературный мир наизнанку. Уже через месяц после моего разговора с Жуковским, Егор Гончаров, который был моим патроном в этом вопросе, вернувшись от Станислава Витальевича из Донецка, передал мне его слова, что пока рановато, мол, надо поработать и выпустить ещё сборник, развив тему одного из разделов «Автографики». И Егор Иванович пояснил, что послужило этому виной. Был звонок в донецкое отделение НСПУ от товарища Василия Чубенко из Енакиева, к которому я ездил с просьбой написать мне рекомендацию. Но Василий Павлович вдруг весьма ополчился на меня, и не только не дал рекомендацию, но и попытался насолить посильнее. Чубенко позвонил в Областную писательскую организацию и сказал, что если они примут Нечипорука в СП, он будет писать в Киев о том, что Донецк поддерживает всяких бездарей. И только спустя пару лет я узнал, отчего такая нелюбовь: оказывается, после приезда Василия Чубенко вместе со своей протеже Натальей (Ингой) Самойловой в Горловку на одну из презентаций альманаха «Восхождение», они подарили литобъединению «Забой» несколько книжек енакиевских авторов, и на книгу Натальи (Инги) «Улица зелёного дельфина» наш горловчанин Леонид Костенко написал несколько незлых пародий, но Чубенко расценил это обстоятельство, как личное оскорбление. И когда председатель «Забоя» Сергей Чернявский поговорил с ним по поводу меня и моей просьбы о рекомендации, то сразу меня предупредил, мол, Чубенко с нескрываемым раздражением сказал: «Пусть подъезжает!», и этот его пренебрежительный тон очень насторожил Сергея Николаевича так, что он меня предупредил: «Я бы после такого ответа не стал бы к нему соваться». Ну а я, молодой и необстрелянный – сунулся… (*Кстати, отсюда же тянутся и корни предвзятого отношения Самойловой ко мне на съезде в Славянске.) А потом было ещё пару ударов «под дых» от Натальи Хаткиной (Царство ей Небесное) и Ирины Черниченко. Ну, что ж, это были нужные «шишки», и уроки этого террариумного сообщества я намотал на ус. Но помню, тогда я жутко захандрил, и угодил в глубокую яму сплина, выбирался из которой долго, что, в свою очередь, подарило название моей будущей книге – «Вопреки». И на какое-то время желание влиться в такую «семью» меня оставило.