Александр Мищенко - Как служить Слову? Манифесты. Опыт реминисцентной прозы

Алексей Иваныч Прохладительный или Душеспасительный. Барышня: я бы пошла за него, да боюсь фамилии – Прохладительная.

Когда у актера есть деньги, то он шлет не письма, а телеграммы.

Клоун в цирке – это талант, а говорящий с ним лакей во фраке -толпа; лакей с насмешливой улыбкой.

У него разжижение мозга, и мозг в уши вытек.

Что? писатели? Хочешь, я за полтинник сделаю тебя писателем? Есть у нас такие гении-экстрасенсы, что деньги гребут лопатой за такую чушь.

жизнь кажется великой, громадной, а сидишь на пятачке.

Дай ему в рыло. Просто и ясно. Что возопил? Мало? Еще плюха. И другая будет. Были бы только рыла.

Фауст: чего не знаешь, то именно и нужно тебе; а что знаешь, тем не можешь пользоваться. Все мы во многом Фаусты.

Как я буду лежать в могиле один, так в сущности я и живу одиноким. В братской могиле.

горбатый, но высокий.

Ах ты, мой прыщик! – ск <���азала> невеста нежно. Жених подумал, потом обиделся – разошлись. Прыщики вскакивают с пустяковин.

Протодиакон проклинает «сомневающихся», а они стоят на клиросе и поют сами себе анафему. Скиталец.

Мадам Гнусик. На заре своей журналистики я написал фельетон «Мордобоец приятной наружности». Так вот фамилия его была – Гнусин.

мне кажется: море и я – и больше никого. Такое состояние ощутил я в своем внуке Илюше, когда сидел он у пирса в Больших Котах и глядел на море-озеро Байкал, погрузившись в трансценденцию.

– Мама, из чего сделана молния? Из огня, юнчик.

она кормила свою собаку зернистой икрой. Сейчас таких гурманш среди новых русских хватает.

самолюбие и самомнение у нас европейские, а развитие и поступки азиатские.

у русского человека единственная надежда – это выиграть двести тысяч. Лучше бы миллион. Или шесть. Нас «Ридерз дайджест» кормит такими надеждами лет двадцать. Прекрасно удит в тощенькой нашей пенсионерской казне, отплачивая разными бумажками с золотым тиснением, из которых явствует, что мы не сегодня, так завтра обязательно станем миллионерами. Хоть подставляй тут выражение фельетониста Виктора Кима: «Его жизнь была скучная – он никогда не находил набитых деньгами бумажников, не выигрывал велосипеда на лотереях и не спасал от разбойников прекрасных женщин». Что же насчет «Ридерз дайджест», то играем мы с ним потому, что иногда там издают хорошие книги, только вельми дорогие. Но Нину Яковлевну мою они-таки достали (не в первый раз). Прислали какие-то избранные мелодии. Это на 500 рублей, когда мы копейки шкуляем. Послала она письмо. Суть: мы – пенсионеры и не можем выписывать много всего, как раньше; мы не заказывали избранные зарубежные романы – вы шлете; муж доверчивый – получает от вас почтовые отправления; одну книгу с чайником скомплектовали, и что? – чайник хорошо, книга – не нужна; доколе?! Неужели не бывает бизнеса без совести?

барышню продразнили касторкой, и поэтому она не вышла замуж. Много ли радости жить с касторкой?

Когда он (факельщик) показался в трехуголке, во фраке с галунами и с лампасами, то она полюбила его. В Ильмене у нас она девушка с чувством заявила: «Не могу люблю военных».

После осмотра здания комиссия, бравшая взятки, завтракала с аппетитом, и точно это был поминальный обед по чести. Таких обедов на Руси ныне, как свеч поминальных во всех церквах.

Мордохвостов. Муж.

Напали на зернистую икру с жадностью и съели в одну минуту.

Г-жа N. много ела. «Я бы еще съела мороженого».

Помещик кормит голубей, канареек, кур перечными семенами, марганцовокислым кали и всякой чепухой, чтобы они меняли свой цвет – и в этом единственное его занятие, этим хвастает перед всяким гостем.

водевиль: у меня есть знакомый Кривомордый Кривомазый – и ничего. Не то чтобы Кривоногий или Криворукий, а Кривомордый, и женат был, и жена любила.

N. каждый день пил молоко и каждый раз клал в стакан муху, потом спрашивал строго у лакея: «это что такое?» С лицом жертвы. Без этого он не мог дня прожить. Мазохист.

Мать посылает сына гимназиста за огурцами. Полмерки. Он ехал верхом и съел все огурцы.

Решение: пригласить папу римского перебраться в Торжок – избрать его резиденцией.

У плохого поэта был стих: как саранча летел он на свиданье.

господинчик очень осторожен: он даже поздравительные письма посылает заказными с обратной распиской.

Он: – а вот у нас был один господин, которого по фамилии звали так: Кишмиш. Он звал себя Кишмиш, но все отлично знали, что он Кишмиш.– Она (подумав): Как это неприятно… хоть бы Изюмом звали, а то – Кишмиш.