Александр Мищенко - Как служить Слову? Манифесты. Опыт реминисцентной прозы

Как же это прекрасно: люди-яблоки! Потрясает видение их, наплывающее из голубой дымки…

В письме: «русский за границей если не шпион, то дурак». Так в Америке недавно открыли много чего-то русских шпионов.

Порочность – это мешок, с к <���ото> рым человек родится.

Жалоба: сын мой Степан слаб здоровьем, его поэтому я отдал учиться в Крыму, а там его выдрали виноградной лозой, от этого у него ниже спины завелась филоксера, и теперь доктора ничего не могут поделать. Ниже обычно геморрой, а тут на тебе. Не поймешь: интеллигентное нечто или бесячье.

один ушел в попы, другой – в духоборы, третий – в философы, и это потому инстинктивно, что никто, ни один не хочет работать как следует, с утра до ночи, не разгибаясь. Где бы ни работать, лишь бы не работать. Не ставят даже вопрос по-гамлетовски: работать или не работать. А определенно: валять сачка.

Фамилия еврея: Чепчи.

Здравствуйте вам пожалуйста. У тещеньки моей любимой Ксении Гавриловны это было ходовое присловье.

Какое вы имеете полное римское право. Действительно!

У бедных просить легче, чем у богатых. Испытал не раз. К богатому идешь, когда сильно прижмет, с думкой, что лучше б тебе кобель на голову навалил. К бедным ж – с душой. Так товарищу моему с мамой писателя Ивана Михайловича Ермакова мы в рабочем общежитии, пройдя все пять этажей, за сорок минут собрали на ж-д билет сто рублей. Давали по рублю, два, три. По возможности. А жлоб-приятель, к которому я заходил ранее, отказал, хотя знал, что у него в заначке тыщи.

Москва с юбилеями, плохим вином, мрачными самолюбиями. О такой в Москве нынешней – прочувствованно у меня в романе.

Кокотки в Монте-Карло, кокоточный тон; кажется, и пальма кокотка, и пулярка кокотка… Кокотка и в Африке кокотка.

Молодой человек собрал миллион марок, лег на них и застрелился. Потому что не в деньгах счастье. В своей электрон-почте прочел, что пишет некто: «От денег уже тошнит». Начинал (какое-то дело, связанное с интернет-технологиями) – получал 110 тыс. рублей в месяц, а сейчас не знает, куда девать… Поделился бы с приютскими детьми, с голодными…

Женятся, потому что обоим деваться некуда.

Сила и спасение народа в его интеллигенции, в той, которая честно мыслит, чувствует и умеет работать.

Помещик: я сначала тоже жил на интеллигентный манер, подавал после завтрака кофе с ликером, но поп выпил мои ликеры в два присеста, и я бросил так жить и стал обедать в кухне. У попина!

Когда любишь, то какое богатство открываешь в себе, сколько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить.

– Отчего умер ваш дядя? – Он вместо 15 капель Боткина, как прописал д <���окто> р, принимал 16. Перебор. Не очко меня сгубило, а к одиннадцати туз.

Противиться злу нельзя, а противиться добру можно. Очень удобно это, без лишних хлопот.

Он льстит властям, как поп.

Мертвые срама не имут, но смердят страшно.

Одинокие ходят в рестораны и в баню, чтобы разговаривать.

Маленький, крошечный школьник по фамилии Трахтенбауэр.

Узнает из газет о смерти великих людей и по каждом из них носит траур.

Чтобы умно поступать, одного ума мало. Хорошо созвучивается с заявой на этот счет Папы Римского Юлия 111. Есть у меня об этом в романе.

Ужасно обедать каждый день с человеком, который заикается и говорит глупости.

Для водевиля: Капитон Иваныч Чирий.

Женщина находится под обаянием не искусства, а шума [при ис <���кусстве>], производимого состоящими при искусстве.

служит факельщиком в погребальном бюро. Идеалист. «В бюре». Как-то реминисцентно созвучивается это в «бюре» с социалистической нашей реальностью брежневской поры и даже с ЦК КПСС. Тоже «бюро». Эй, вы там, наверху!.. Беспощадный критик Огрызко писал об атмосфере в литературно-общественной сфере в годы брежне-сусловского правления: «Оставались некоторые надежды на ЦК. Но там порядочные люди отродясь не водились(выделение – А. М.) (за небольшим исключением). Ну что мог сделать ходивший под Черноуцаном и Поликарповым помор Ал. Михайлов?! Только беспомощно развести руками. Ну, да, принял весной 1961 года в ЦК Гроссмана. Но биться за правоту писателя этот инструктор отдела культуры даже не собирался.

N. и Z. кроткие, нежные друзья, но как только вместе попадают в общество, то начинают острить друг над другом – из конфузливости.