Александр Ушаков - Ататюрк - особое предназначение

Выслушавший эти откровения с непроницаемым лицом Кемаль с трудом скрыл охватившие его разочарование и гнев.

Все его сокровенные мечты пошли прахом, а его «боевые соратники» просто-напросто предали его и работали с совершенно неизвестными ему людьми.

И даже не зная их, Кемаль сразу почувствовал сильнейшую антипатию к ним.

Он приехал руководить, а ему предлагали второстепенные роли.

И снова начались бессонные ночи с ракы, кофе и сигаретами и бесконечные размышления над тем, что же ему теперь делать.

Впрочем, особого выбора у него не было, и ему оставалось либо смирить свою гордыню и, примкнув к «Единению и прогрессу», пробиться на младотурецкий олимп, либо наступить на горло собственной песне и так и остаться рядовым «подносчиком снарядов»

Он выбрал первое.

Но, увы, принцип «Умри, но завоюй!» здесь уже не работал.

И дело было даже не в его уже намечавшихся расхождениях с лидерами комитета.

Сосланный в Сирию Кемаль оказался отрезанным от назревавшей революции, он опоздал занять свое место, и она нашла других лидеров.

Как и природа, революции не терпели пустоты.

Конечно, все это было совершенно неожиданно для него, поскольку он не имел никакого представления о тех событиях в Османской империи, во многих из которых была повинна отгремевшая на всю Европу первая русская революция 1905 года.

Страна бурлила, бастовали торговцы и жандармы, и все выше поднимали голову замученные ашаром и ростовщиками крестьяне.

В начале 1906 года в Эрзуруме была создана первая в Анатолии буржуазно-революционная организация «Джан верир» («Жертвующий собой»), и ее члены действительно были готовы на все!

Не остались в стороне от нового революционного подъема и младотурки.

На состоявшемся в 1907 году в Париже съезде они приняли постановление о вооруженном восстании, практическую подготовку которого взял на себя салоникский комитет «Единение и прогресс».

Комитет сразу же приступил к усиленной вербовке в свои и без того постоянно растущие ряды офицеров расквартированной в Македонии Третьей армии.

Решительное выступление лидеры младотурок наметили на конец августа 1909 года.

Именно таким достойным образом они намеревались отметить тридцать третью годовщину восшествия Абдул Хамида II на престол.

И как это было ни прискорбно для Кемаля, но именно в его отсутствие Македония превратилась в центр революционного движения, и ему уже нечего было создавать в ней и нечем руководить!

Все руководящие роли были давно распределены, никто не пожелал делиться с ним завоеванным, и, как только он попытался качать права, ему сразу же указали на его место!

Конечно, он был расстроен.

Подумать только!

Рожденный для великих свершений, он был вынужден подчиняться!

И кому?

Какому-то почтовому служащему Талаату и преподавателю математики Митхату Шюкрю!

Впрочем, входившим в руководство «Единения и прогресса» и хорошо ему знакомым майорам Энверу и Джемалю он подчиняться тоже не хотел.

Разочарованный и обиженный, он принялся к месту, а чаще всего и без всякого повода критиковать обошедших его людей.

Но особенно бесило его то восхищение, которое демонстрировали в те дни рядовые члены движения к своим лидерам.

Особенно они преклонялись перед совершенно бездарным Джемалем, и всякий раз, когда кто-нибудь начинал петь дифирамбы этому «великому человеку», Кемаля передергивало.

Да и как можно было восхвалять это ничтожество, недоумевал он, поражаясь слепоте окружавших его людей, когда рядом находился он, стоявший на несколько голов выше и Джемаля, и Талаата, и Энвера, вместе взятых?

И был не прав!

Гениальными этих людей назвать было сложно, но определенными дарованиями они обладали.

Талаат являлся блестящим организатором и тактиком,

Энвер был энергичен, смел и решителен, а Джемаль отличался потрясающим хладнокровием и беспощадностью к врагам.

Но уязвленному самолюбию Кемаля не было никакого дела до их способностей, и он видел в них лишь сумевших опередить его выскочек.

Несмотря на все свои разочарования и обиды, Кемаль уже не был тем романтически настроенным молодым человеком, каким уезжал в Сирию.

Именно поэтому он и не подумал разрывать отношения с «серым» Джемалем, видя в нем не только покровителя, но и потенциального союзника.

А вот другим лидерам движения он выдавал по полной программе.

Конечно, ничего хорошего в огульной критике обошедших его людей не было, и все же понять Кемаля было можно.