Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

Разраставшееся Шкотово, все увеличивающееся число его населения и гарнизона, уже имевшее кое-каких медиков, требовало лекарств, а аптеки в селе не было. Больным приходилось ездить за ними в город или довольствоваться тем небольшим ассортиментом, который имелся у гарнизонных медиков. Между прочим, одним из таких медиков был фельдшер Михайлов, женатый на одной из сестер Акулины Георгиевны – Матрене. Через него и нашелся наниматель дома. Им оказался фармацевт Хлуднев, решивший открыть аптеку в бывшем доме Пашкевичей, и там же поселиться самому с семьей.

Дом Якова Пашкевича, срубленный из крепких толстых бревен, был еще в очень хорошем состоянии, подходил для целей Хлудневых и по размерам, а главное, по месторасположению. Он находился в самом центре села, выходя фасадом на главную улицу почти напротив заканчивавшегося строительства кирпичного двухэтажного здания высшего начального училища и уже построенной деревянной церкви. Посчитав, что от этой аренды семья будет иметь постоянный и верный доход, Акулина Георгиевна и Петр Яковлевич пошли на предложение Хлудневых (следует заметить, что в трезвом состоянии Петр Яковлевич проявлял недюжинный разум и способности. Он за эти годы даже сумел самоучкой научиться читать).

Свою семью Пашкевичи задумали переселить в один из сараев, стоявший в глубине двора. Этот сарай-амбар, построенный из таких же крепких и больших бревен, как и дом, имел достаточно большие размеры и в свое время предназначался Яковом как дом для кого-нибудь из пожелавших выделиться сыновей. Перестройка его отняла не очень много времени, тем более что в ней, кроме нанятых рабочих, принимали деятельное участие и сам Петр Яковлевич и оба его подростка-сына.

В межзапойный период Петр Яковлевич Пашкевич во всем полностью подчинялся своей энергичной и довольно-таки властолюбивой супруге.

Он беспрекословно выполнял все ее требования и всегда соглашался с нею во всех домашних делах. Она была совершенно неграмотной, а он уже, как мы говорили, научился сносно читать и даже немного писать, но распоряжалась всем домом она. Следует заметить, что Петр имел отличные руки и голову и, будучи трезвым, мог мастерить все, был хорошим плотником, столяром, печником, штукатуром и если бы не его страсть к бродяжничеству по тайге, да запои, он смог бы вполне обеспечить свою семью.

На перестройку дома пришлось истратить арендную плату за аптеку за год вперед. В течение трех летних месяцев I911 года семья Петра Яковлевича переселилась в этот новый дом, а Хлудневы, после необходимой перестройки, заняли дом Якова Пашкевича и развернули бойкую аптечную торговлю.

В следующем, 1912 году Василий был торжественно отправлен в город Владивосток, где отлично сдал необходимые экзамены и начал учиться в Коммерческом училище.

К этому времени семья Петра Яковлевича состояла из 7 человек, а Акулина Георгиевна уже опять была на сносях.

Само собой разумеется, что затрачивая сравнительно большие средства на учение старшего сына, Пашкевичи уже не могли думать об учении следующего, и потому Андрей, окончив сельскую школу, целиком впрягся в крестьянскую работу. В 1915 году в разгар Первой мировой войны, когда Андрею было всего 17 лет, он уже работал в поле и по дому, как настоящий мужчина, сняв основную тяжесть полевых работ с плеч матери.

Конечно, нельзя сказать, что в это время Петр Яковлевич Пашкевич не принимал в работе семьи никакого участия. Нет, он работал и на пахоте, и на севе, и во время уборки, но только, если эти дни не совпадали с днями его запоя. Но даже и тогда он выполнял все необходимые работы так безразлично и равнодушно, как будто бы все это делал не для себя, не для своей семьи, а так – вообще.

Когда же наступал запойный период, тогда как работника его считать было нельзя. Хотя нужно отметить и то, что, даже будучи в самой сильной степени опьянения, он не был буен и шумлив и беспрекословно подчинялся своей жене.

Между прочим, в начале своей жизни с Петром молодая и бойкая Акулина пыталась лечить мужа от запоев: давала ему всякие наговорные травы, поила разными отварами. Петр все это послушно принимал, а через несколько дней после «лечения» при очередной встрече с дружками напивался, что называется, до положения риз и находился в таком состоянии несколько дней, а затем являлся домой трезвый как стеклышко и как ни в чем не бывало принимался за какую-нибудь прерванную запоем работу.

В семье Пашкевичей сохранились воспоминания про два курьезных случая, происшедших с Петром Яковлевичем, устно передаваемых последующим поколениям.