Заботин был опытным шпионом и быстро наладил дело. Например, Раймонд Бойер (Raymond Boyer), преподаватель химии в университете МакГилла, действовавший под агентурной кличкой Профессор, передавал сведения о взрывчатке R.D.X., известной также под названием гексоген. Из британского посольства в Канаде поступали сведения о дипломатических секретах от заместителя архивариуса. В канадском Национальном исследовательском совете на советскую разведку работали Эдвард Мазералл (Edward Mazerall) и Дарнфорд Смит (Durnford Smith), передавая советам информацию о перспективных разработках в области артиллерии и радиосвязи. Всего к работе на СССР Заботину и его команде удалось привлечь десятки агентов.
Все добытые секреты и данные о завербованных агентах проходили через Гузенко. В сентябре 1945 года Гузенко узнал, что ему на смену должен был прибыть новый шифровальщик, и решил остаться в Канаде. Скопировав ряд документов, а также вынеся под рубашкой папку с перепиской Заботина, он покинул посольство.
Произошел побег 5 сентября 1945 года – через три дня после официального окончания Второй мировой войны. В общей сложности Гузенко унес с собой 109 секретных документов, подтверждавших, что в Канаде действовала замаскированная сеть советских шпионов, внедрившихся в правительственные структуры, вооруженные силы и даже в секретную лабораторию, ведущую работы по созданию атомной бомбы. Канадские спецслужбы поначалу не очень заинтересовались беглецом. Это неудивительно – канадскому бюрократу всегда была присуща изрядная доля безалаберности. Сначала Гузенко с женой обратились к канадским журналистам, но те отфутболили перебежчика, и он отправился в министерство юстиции. Там тоже отказались связываться с потенциальной проблемой, но тем не менее доложили о побеге тогдашнему премьер-министру страны Макензи Кингу (Mackenzie King). Для последнего извести поначалу стало таким шоком, что он даже предлагал передать Гузенко вместе со всеми его документами советскому посольству! Насмерть перепуганные домочадцы Гузенко два дня прятались вместе с главой семьи в соседской квартире, в то время как советские агенты безуспешно обыскивали их жилище. На их счастье слухи о побеге все же достигли представителей английских военных властей, находившихся в то время в Оттаве. С их подачи на третьи сутки канадское правительство и полиция заинтересовались, наконец, перебежчиком и буквально в последний момент успели ему на выручку, укрыв на военной базе. Заботин, опасаясь обвинения в шпионаже, тайно бежал в Нью-Йорк, откуда нелегально уплыл в СССР на советском корабле.
Именно этот побег, а не знаменитую фултоновскую речь Черчилля в марте 1946 года некоторые историки считают началом холодной войны. Ничего удивительного в этом нет – Гузенко сдал спецслужбам Канады и США сеть советской резидентуры в Северной Америке. По утверждению американской прессы, он выдал выдал имена 1700 агентов, действовавших в странах Северной Америки, хотя многие считают это преувеличением.
Именно его показания положили начало знаменитому делу супругов Розенберг в США, которые в течение долгого времени передавали советской разведке информацию об американской ядерной программе. После показаний шифровальщика канадское правительство учредило специальную Королевскую комиссию по вопросам шпионажа, которая выявила 16 человек, входивших в агентурную сеть ГРУ. Девять из них в феврале 1946 года были арестованы и осуждены (шесть подозреваемых оказались выпускниками Макгилла, трое из них в конечном итоге были осуждены на сроки от двух до пяти лет). Был даже арестован единственный депутат-коммунист в канадском парламенте Фред Роуз (Fred Rose). Всего же по делу Гузенко по обе стороны канадско-американской границы были арестованы 39 человек. Доклад Канадской королевской конной полиции по делу Гузенко объемом в 733 страницы долгие годы служил канадским и американским разведчикам практическим пособием по советскому шпионажу.
Всю оставшуюся жизнь до смерти в 1982 году Гузенко пришлось жить под чужим именем с измененной с помощью пластической операции внешностью. Даже когда он изредка появлялся на публике, лицо его всегда было скрыто маской, так что никто никогда его не видел. Как вспоминала впоследствии дочь Гузенко, ее родители прекрасно сознавали, на какой риск идут, и не ожидали прожить после побега больше трех дней. Жизнь, правда, распорядилась иначе, однако до конца своих дней Гузенко боялся мести советской разведки. За побег шифровальщика Николай Заботин получил 10 лет лагерей, а уезжающим за рубеж разведчикам с тех пор запретили брать с собой жён.
Читать дальше