Олег Кашин: Развал. Действующие лица свидетельствуют

Зовут его Сергей Семанов. В то время, когда он и двое его друзей были коллективным «Василием Рязановым», Семанов работал главным редактором популярного всесоюзного журнала «Человек и закон», и, наверное, сотрудникам госбезопасности и в голову бы не пришло, что такой статусный человек причастен к производству подметных писем. Но арестовали Иванова, и тот на первом же допросе сдал всех своих соавторов. Семанов говорит, что не держит на него зла, хотя, когда несколько лет спустя они впервые после той истории встретились в ЦДЛ, Семанов бросил Иванову в лицо:

– Вы могли стать Желябовым, а стали Гольденбергом!

Семанов говорит, что думал над этой фразой много дней, повторял ее мысленно, представляя, как смутит она бывшего соратника. А Иванов отреагировал до оскорбительного спокойно:

– Нет, я не Гольденберг. Гольденберг повесился, а я еще жив.

– Вот видите, – смеется Семанов. – Я над своей репликой долго думал, а он сразу вот так меня срезал.

1 апреля 1981 года главному редактору журнала «Человек и закон» позвонил первый замминистра юстиции (журнал принадлежал Минюсту СССР) и будущий генпрокурор Александр Сухарев. Попросил зайти в министерство.

– Захожу в кабинет, а он меня с улыбкой встречает. Обычно хмурый ходил, а тут улыбается. Говорю: «Когда начальник улыбается, жди плохих новостей». Он кивает. «Боюсь, – говорит, – что тебе придется менять сферу деятельности».

Замминистра не скрывал, что инициатива увольнения Семанова исходила не из министерства. Он даже спросил уволенного главреда – скажи, мол, хотя бы по секрету, за что тебя? Семанов ответил не задумываясь – «Сочи». Депутат Хинштейн еще ходил в среднюю школу, а «Человек и закон» уже участвовал в информационных войнах между КГБ и нелояльными Юрию Андропову региональными руководителями – на страницах журнала регулярно появлялись разоблачительные репортажи о коррупции в Краснодарском крайкоме КПСС, которые писал журналист с характерной фамилией Цеков под диктовку сотрудников госбезопасности. О том, что дело совсем не в Сочи, Семанов узнает чуть позже, а пока, поскольку главный редактор центрального журнала – это номенклатура ЦК, – его пригласили на Старую площадь к заведующему сектором отдела пропаганды и агитации Наилю Биккенину, который предложил Семанову должность заведующего отделом в журнале «Преподавание истории в школе». Такая позиция показалась Семанову не очень соблазнительной, он отказался, решив, что сам без труда найдет себе интересную работу.

– А потом меня вызвал к себе Филипп Денисович Бобков (начальник Пятого управления КГБ СССР, отвечал за работу с интеллигенцией. – О. К. ). Вначале говорил вокруг до около – просил быть сдержаннее, пересмотреть круг знакомых. Потом прямо сказал, что я веду себя так, что на меня может быть заведено уголовное дело. Я наглый был, нахал жуткий. Сказал ему, что лучше бы на Сергея Михалкова дело завели, а то неизвестно еще, на какие деньги он новый дом себе построил. На том мы с Бобковым и разошлись, а через несколько дней взяли Иванова.

После ареста Иванова Семанов понимал, что скоро придут и за ним. Архив раздал друзьям, жену проинструктировал, кому звонить и куда приходить («Опыт „Человека и закона“ пригодился, я же все время по тюрьмам и лагерям ездил и понимал, что там со времен Пилата все неизменно»), собрал какие-то вещи.

– Однажды рано утром, – я был с похмелья, голова болела, а тут звонок в дверь, – пришли двое в штатском. Принесли повестку – зовут на допрос в качестве свидетеля. Я еще спросил – а почему так срочно? Они что-то пробурчали, я поцеловал жену и пошел. У самого подъезда стояла машина, рядом с машиной еще какой-то молодой человек, как бы случайный прохожий, но он так тщательно от меня отворачивался, что я понял, что он там тоже не просто так гуляет. Мы сели и поехали в Лефортово. В Лефортовском изоляторе Семанова встретил следователь Губинский – по словам Семанова, симпатичный интеллигентный молодой человек. Допрос продолжался десять часов. Губинский время от времени выходил из кабинета на полчаса-час. Семанов в какой-то момент не выдержал, сказал, что ему скучно сидеть одному и попросил что-нибудь почитать.

– И он тогда достал из ящика журнал «Континент» – на, мол, читай. То есть вот та литература, за которую он, сволочь, людей сажал, у них была как в парикмахерской – почитать, чтоб не скучно было.

Следователь Губинский, судя по всему, вообще был хорошим человеком – он даже посреди допроса отпустил Семанова позвонить жене. Жена уже не спала – в квартире шел обыск. Искали оригинал рязановского воззвания. Не нашли, конечно. В десятом часу вечера Семанова отпустили домой до завтра – на следующий день была назначена очная ставка с Ивановым.