Ты был не жаден: на распил
давал своё богатство,
свой неуёмный, страстный пыл
на нужды поэтбратства!
И братья брали, не стыдясь,
и сёстры не стыдились…
Лишь непорочна наша связь,
мы волюшкой кормились,
несли безропотно кресты
в желанье обоюдном
пронзить века, свести мосты
на поприще прилюдном.
Стоят мосты, звучат стихи,
разносит песни вьюга,
но нет тепла твоей руки,
тебя – моего друга.
Остались только Бог и ты.
Л. Колганов
Мои глаза оливкового цвета
вобрали зелень ведьминых болот.
В пустую жизнь, как рыжая комета,
я ворвалась – твой самый главный лот,
Сжигая всё в пространном ареале,
я пролетела над твоей судьбой.
И, перепутав все пути в астрале,
на время твоя смерть дала отбой.
В твоей душе – глубокие ожоги,
моих потерь не пожелать врагу!
Но было рано подводить итоги.
Сменив хамсин на зимнюю пургу,
ты полетел, неся меня на крыльях
своих побед и застарелых бед.
Огнём взметнула прыть моя кобылья!
И не было счастливей этих лет!!!
Как битый молью, чёрный бархат ночи
унёс тебя в безмолвность черноты
и, как могильный червь, мне душу точит,
зовёт туда, где рядом будешь ты.
6. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
И я прошу: «Грачей и снег верните…»
Л. Колганов
Я сплету из твоих стихов
наш портрет навсегда двуединый.
Пару строф или пару слов
станут прожитой жизни картиной,
на которой – «чётный квадрат»
и грачи улетали далече,
умирала любовь стократ
в ожидании радости встречи,
где вдвоём, отпустив закат,
день встречали в объятиях солнца,
не был нужен ни брат, ни сват,
ни сиянье в манящих оконцах,
где весь Мир был в тебе одном —
ты и храм мой, и Светоч, и Демон,
где величье вечным грехо′м
восставало на подступе зрелом!
Ты теперь на другом берегу, —
ну а я занята круговертью:
в ней любовь твою берегу,
разрываясь меж жизнью и смертью.
Вы не достойны и русского мата,
Я же по жизни лечу без плацкарты!
Л. Колганов
Моя печаль без дна и гроба.
В ней утонули нынче оба:
ты – до кончины, панихиды,
а я теперь, когда обиды
смешны и жалки, как и те,
кто нам в колёса тыкал палки.
Напрасен их сизифов труд,
их, как больничные каталки,
колёса жизни перетрут
и перетопчут в слое пыли
их безызвестные могилы.
Ты снился мне такой счастливый,
такой родной и сердцу милый,
бежал, объятья распростёр,
и рядом бойкий репортёр
хотел заснять моменты встречи!
Меня ты ждал, как ждёт любовник
объятий страсти роковой,
шёл на свиданье, как паломник
идёт к иконе пресвятой!
С твоим уходом в сон безбрежный
жизнь никогда не будет прежней.
Круги расходятся разлуки —
И – по воде, и по – земле!
Л. Колганов
Молчит твой телефон,
страница на фейсбуке.
Окончен марафон,
где мы с тобой в разлуке,
в полёте роковом
меж родиной и домом.
Пошло всё кувырком,
земной коры разломом.
Пошли в тартарары
любовь моя и нежность,
потушены костры
и бурь твоих мятежность.
Тоской поражена,
попала горю в сети.
Как спящая княжна,
мертва на этом свете.
Мы – две лебединые песни,
Сольёмся в полёте в одну…
Л. Колганов
Тот май отбушевал в просвет
последних дней любовью.
Я приклонила маков цвет
к могилы изголовью.
Скитаясь в горькой тишине
по памяти глубинной,
где гимном стал тебе и мне
звук песни лебединой,
я – призрак тучи дождевой,
всё время льющей слёзы,
и над тобой, и над судьбой —
печальные прогнозы,
и ни жива, и ни мертва,
бессмысленно блуждая, —
как прошлогодняя ботва
былого урожая,
лежу отбросом у стены, —
ни ночь, ни день немилы.
И вянет мак рабом вины
и я с ним у могилы.
Не седыми ослеплён годами,
А твоей пронзительной красой!
Л. Колганов
Зацветает опять баугиния,
отряхнувшись от старой коры.
Для тебя оставалась Богиней я
до последних дней звёздной поры.
Эта сила твоей первозданности
Читать дальше