Владимир Пимонов - Что еще добавить? События. Люди. Книги

Мероприятие проводилось в рамках проекта «Культурная инициатива», организаторами и вдохновителями которого являются Данила Файзов и Юрий Цветков. Ведущим вечера был Алеша (хотя выглядел он как минимум на Алексея) Прокопьев.

Нина Михайловна – маленькая, стройная, изящная – покорила зал (который, к слову, был полон) буквально с первых стихов. А начала она, пожалуй, с самого трудного – с верлибров сенегальского поэта Леопольда Сенгора. Представляете, этот человек был президентом своей страны с 1960 года по 1980 год. И ушел со своего поста добровольно, что не свойственно для Африки. Нина Габриэлян считает его одним из крупнейших поэтов мира. «Верлибр – это непростая форма, лишенная опоры на все формальные поэтические признаки – ритм, рифму, – рассказывала Нина. – Казалось бы, переводи – не хочу, пиши что-то близкое к подстрочнику, тем более что в советские времена за переводную поэтическую строчку платили по 1 рублю 50 копеек». Ан нет, ей в верлибре важно услышать поэзию, настоящую поэзию. Вот строчки Сегора, которые я успел записать: «желтые крабы сжирали мой изможденный мозг», «голос твой брызнул снопами лучей».

Нина Габриэлян родилась в Москве, окончила институт иностранных языков им. Мориса Тереза (отделение французского языка). Кстати, на вечере она читала также стихи на французском. Слышали бы вы, какая в зале стояла тишина! Это было завораживающе.

Но больше всего Нина Михайловна занималась переводами с армянского. При этом, призналась она, армянский язык знает не очень хорошо. По словам переводчицы, на это ее сподвигло знакомство с профессором Левоном Мкртчаном, который прислал ей сложнейшие подстрочники Ваана Терьяна. «Я тогда не совсем понимала, какие подарки мне буквально валятся с неба, – с улыбкой вспоминает Габриэлян. – Ожидала увидеть солнечные стихи, напоминающие полотна Сарьяна, а получилось наоборот. Предвкушала наслаждаться солнцем, а оказалось, что Терьян – ночной поэт, певец сумерек». Имитировать армянскую звукопись – это глупо, считает Нина Михайловна. Кроме того, добавляет хлопот ритм. К примеру, в родном языке ритмика звучит органично, а на русском получается частушка. Поэтому переводчику приходится, что называется, жертвовать ритмом, чтобы получилось крепкое стихотворение. Парочка цитат из Терьяна – «фонарей засыпающих очи», «боль моя, как от тебя излечиться, если ты неизлечима».

На вечере прозвучали переводы классика армянской поэзии Наапета Кучака, жившего в ХVI веке. Его айрены (древняя форма армянского стиха), посвященные любви, оставляют сильное впечатление.

Говорилось также еще об одном мастере любовной лирики – Арутюне Саядяне, который известен под псевдонимом Саят-Нова (1712—1795). В какой-то мере судьба поэта, его стихи вдохновили знаменитого режиссера Параджанова на создание фильма «Цвет граната». Кстати, своеобразным дополнением к поэзии Наапета Кучака стала народная армянская песня в исполнении Марьям Егиазарян.

Один из самых любимых армянских поэтов для Нины Михайловны – Егише Чаренц. Он родился в 1897 году, год смерти можно не комментировать – 1937 год.

Он настоящий мистик, считает Нина Габриэлян, он многое прозревал в своей судьбе. По легенде, большевики после расправы над всенародно любимым поэтом всерьез боялись бунта. Поэтому его тело вывозили тайком в хлебовозке.

Об уходящей школе русского перевода рассказала в своем выступлении Юлия Покровская. «Перевод – это высокое ремесло, – сказала она. – Это навык, это школа, которая передается из рук в руки. Мы с Ниной счастливы, что застали великих русских переводчиков – Мориса Ваксмахера, Гребнева, Ревича. К сожалению, сейчас эта школа умирает». Раньше государственная политика была нацелена на поддержку художественного перевода, сейчас и опубликоваться сложно, и той поддержки уже нет, при этом нет и ограничений, которые существовали в советское время.