Юрий Винничук - Кнайпы Львова

Збежховский был невероятно популярным как автор многих песен и ежедневных злободневных стихов. Это ему потом поставил в вину Юзеф Виттлин, напечатав в «Zdroj» (1920, № 3–4) его «некролог»: «автор пречистых сонетов напечатанных в «Химере», поэт с выдающимся лирическим талантом умер.

С тех пор встретить его можно ежедневно между 6 и 8 часами в одной из львовских кофеен, занятого работой над остроумным стишком о Сейме или спекуляции, или над почтенной поэмой о «Вилле польского солдата», или о Задушке, или о Пилсудском — в зависимости от годовщин и календаря. Наше искреннее сожаление будет его сопровождать вечно. Кажется, он умер от нужды».

Его комедия «Замужество Лёли» ставилась более тысячи раз, даже в войну и после войны. Для Львова он стал идолом. Именно его стихотворение красовалось над входом в кнайпу.

По версии Анджея Хцюка, этот стишок звучал иначе:

Другое стихотворение, посвященное «Атласу», звучало так:

По воспоминаниям современников, лучшая забава в «Атласе» начиналась тогда, когда там появлялся король богемы Гень — казалось, словно задымленный зал светлеет от взгляда его голубых глаз и лукавой улыбки. Он любил сидеть возле фортепиано с бокалом вина и сигаретой в зубах и импровизировать куплеты.

В рекламном «Календарике Атласном» под карикатурой на Геня был стишок:

Будучи музыкантом, он писал также легкие, сентиментальные песенки и играл их целыми ночами на клокочущем пианино «Атласа». Молодые музыканты называли их «музыкой под водку». Но одна из них, «Вальс ночи», произвела сенсацию и стала шлягером.

Возникла она следующим образом. В 1907 г. Збежховский привез из Парижа мелодию популярной французской песенки, композитор Георг Криер переработал ее в «La Valse Вшпе». Збежховский сделал из этого «Вальс ночи», начинавшийся словами: «Это песня тех, чьим домом является улица…».

Эта песня очень понравилась «милостиво нам господствующему императору Францу-Иосифу Первому», который в награду назвал пана Генрика — праправнука защитника Вены в 1683 г. — Надрадником Избы Скарбовей. Но, зная о его легендарной растрате денег, запретил поручать ему какие-то финансовые дела.

На входе в кнайпу Эдзё поместил на оригинальной ренессансной подставке «Золотую книгу», которую украсил великолепными миниатюрами Казимир Грус, а Гень должен был написать стихотворение, за которое Эдзё заплатил заранее. Но у Геня не пошло, и довольно долго лист титульный… светил белизной. Только когда пан советник получил судебный иск от пана Эдвина Тарлерского, смог Грус выкаллиграфовать «Оду к вину».

Интересные воспоминания оставил писатель Ян Бжоза, которого в кнайпу ввел сын пана Эдзя Мёцё Тарлерский. Король богемы Гень Збежховский сидел на бочке под окном и «принимал». Между тем на соседних бочках ждали в очереди фанаты поэта, чтобы выпить с мэтром. Мецё подошел к нему и шепнул что-то на ухо, тот кивнул.

— Нас примут вне очереди, — сказал Мецё, — это большая честь для тебя.

Церемония состояла в том, чтобы каждый фан, садясь у стола мастера, спрашивал, что тот желает, и, заказав, выпивал с ним, платил и отходил, освобождая место для следующего. «Со мной было иначе. Збежховский не согласился, чтобы мы с Мецём платили. Нам поставил сам хозяин. Мы выпили по бокальчику ганусовки Бачевского, закусили и заглотили по «бомбе» пива. Поэт перекинулся с нами несколькими словами и, попрощавшись, кивнул следующему в очереди».

Пан Эдзё всегда с большой радостью резервировал столик для кабаре «Наше очко» и юмористов, которые выступали в невероятно популярной радиопередаче «Веселая Львовская волна», — Щепко, Тонько и советника Стронько. Ибо так уж хозяин завел, что никто из артистов или певцов не имел права отказать публике, если та требовала их выступления. Да, в конце концов, пан Эдзё не оставался в долгу.

Руководитель хора «Эриана» и кабаре «Наше очко» Ян Эрнст вспоминал: