Юрий Винничук - Кнайпы Львова

А вот кухня на Стрельнице принимала по 1000 человек. А потом вдвое больше. Представить это довольно трудно, но львовянки как-то справлялись. Всего в 1915 г. ежедневно выдавалось во Львове 38160 обедов, а из них только 1282 — символически платных. Все рекорды била столовая на ул. Городоцкой, 12, которая обслуживала 2180 человек; на ул. Театральной, 23 — 2230, на ул. Лычаковской, 75 — 2230 и кухня железнодорожников — 1400 человек.

25 мая 1917 г. На благотворительных кухнях можно получить бесплатный обед — пол-литра «очень питательного супа», раз в неделю — мясо. Питается 4000 малоимущих в день.

17 июля 1917 г. Мясные блюда подаются дважды в неделю.

24 мая 1918 г. Масса нареканий на обслуживание в общественной кухне, на пл. Домбровского — гнилая картошка, недоваренные овощи, мизерные порции.

3 января 1919 г. Бесплатные обеды для бедных предоставляет полевая кухня № 1 на пл. Марийской. Утварь иметь с собой. Для интеллигенции — дешевые обеды в Академическом доме с 1 до 3. Для старых и больных можно забирать обеды домой.

16 января 1919 г. Открылась новая кухня для бедных возле костела Св. Антония.

16 января 1919 г. Первая общественная кухня откроется во Львове в ближайшее время в помещении старой бани при ул. Домбровского. Будет занимать партерный локаль и первый этаж так, чтобы можно было одновременно обедать нескольким сотням человек.

Уровень кофеен был очень разным. Иногда это были мелкие кнайпочки — типичные кофейни для влюбленных, где в полутьме стояло несколько столиков. Бывший венский, или староевропейский, тип кофеен начал сдавать свои позиции после Первой мировой и уступать варшавскому или новоевропейскому типу.

Кофейни венского типа предусматривали три разновидности: кофейни отшельников, в которых в основном собирались поглотители газет, кофейни светские и кофейни «бранжовые», где сходилось общество, принадлежавшее к одной «бранже» — группе, профессии или компании. Венский тип кофейни — это заведение, где интегральной частью среды является вовсе не интерьер, а атмосфера, и где посетители проводят далеко не самую суетную часть своего свободного времени.

Думаю, читатели лучше представят себе стиль венской кофейни по описанию украинского журналиста, побывавшего в Вене в 1920-х годах: «Контролирую кошелек, а у меня только одна монета в немецкой валюте. Мало. Подходит «обер». Говорю ему просто: у меня только одна марка, прошу ей диспонировать.

— Шен!

Дали мне кофе и к кофе, а кроме того, кучу газет со всего мира».

Можете ли вы представить себе что-либо подобное в современной кофейне?

Однако вернемся ко Львову. Жизнь понемногу вносила свои коррективы, и кофейни венского типа начали поддаваться безжалостной «варшавизации». Чтобы понять, что же это такое — типичная варшавская кофейня, надо, прежде всего, осознать, что до Первой мировой на всю Варшаву вообще не было ни одной кофейни. Первые несколько кофеен появились только при независимой Польше и ориентировались, так же, как и кофейни всей Центральной Европы, на кофейни венские. Однако это наследование, как и берлинские имитации венских кофеен, не оправдало себя. Ведь и варшавяне, и берлинцы принадлежали к людям слишком активным, чтобы часами углубляться в чтение журналов или погружаться в раздумья и убивать время за кофе. Были слишком практичными, чтобы почувствовать и создать атмосферу венского или парижского быта кофеен, так как не были завсегдатаями кофеен ни от рождения, ни по наитию, которого набраться еще не успели. Поэтому-то варшавские и берлинские кофейни преимущественно соревновались по изысканности интерьеров и оркестров, которые составляли их главную и, очевидно, единственную аттракцию [3] от лат. attrahere — притягивать. .

Кроме этого, был еще и внешний признак, который отличал типы кофеен. В кофейнях варшавского типа, в отличие от венского, все столики были круглые. Садясь за квадратный стол, посетитель становился как бы его полноправным хозяином. Но этого не скажешь о лице, которое сидит за круглым столом, — его хозяйские права очень смутные. Зато круглый стол, в отличие от квадратного, который имеет ограниченное количество мест, более вместительный, и поскольку ни одно место за ним не является худшим или менее удобным, или менее достойным, то каждый, кто за него садится, естественно приравнивается в правах с его первым хозяином.