Николай Зенькович - Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Процесс пошел с 18 февраля 1992 года. Маршалам и генералам продавали кирпичные особняки — с коммуникациями, бытовыми и другими вспомогательными сооружениями и объектами по ценам их балансовой стоимости на момент сдачи в эксплуатацию (1980-е годы). То есть по 200–300 тысяч рублей каждый. Или в десять раз меньше их подлинной стоимости. К примеру, дача № 16, оцениваемая военными в 362 тысячи рублей, на момент продажи стоила 3 миллиона 590 тысяч рублей. И это без учета стоимости объектов общего пользования, коммуникаций и прочих мелочей.

Естественно, полетели возмущенные письма граждан, отстаивавших демократию у стен Белого дома в августе 1991 года. И тогда в бой включился генерал армии Павел Грачев, министр обороны.

«Уважаемый Борис Николаевич! — написал он Ельцину. — В ноябре 1991 года Фондом имущества СССР разрешена продажа служебных дач Министерству обороны. Вами было разрешено выкупить служебные дачи МО. Вся оценка и продажа служебных дач были проведены с разрешения Госкомимущества».

Далее следовал гвоздь программы: «Полученные в ходе проверки расчеты стоимости служебных дач в ценах 1992 года составляют сотни тысяч и миллионы рублей. При такой стоимости ветераны, генералы и офицеры приобрести их в личную собственность не в состоянии. Это порождает многочисленные жалобы, в которых высказываются опасения о продаже дач с аукциона. С учетом изложенного, а также принимая во внимание, что значительная часть личных средств была внесена в 1991 году, прошу вашего разрешения на завершение оформления купли-продажи служебных дач в ценах 1991 года».

Ельцин, похоже, был удивлен некоторыми фразами. Неспроста на полях он делает пометку: «Где разрешение?» И пишет в углу: «А.Б. Чубайсу. Ваше мнение?»

25 сентября 1992 года главный ваучеризатор России доложил президенту: «Учитывая, что дачные строения бывшего Министерства обороны СССР приобретаются ветеранами Вооруженных сил, генералами, адмиралами и офицерами, имеющими заслуги перед Вооруженными Силами, посвятившими свою жизнь делу защиты Отечества, доводы Министерства обороны Российской Федерации о завершении продажи указанных дачных строений в ценах 1991 года нахожу убедительными. Поскольку такая льгота потребует всего немногим более 130 миллионов рублей, считаю целесообразным ее предоставить».

Ровно через семь дней Ельцин дает ответ: «Разрешаю завершить продажу по ценам конца 1991 года». Наблюдатели отметили, что именно в это время министр обороны заявил: армия за президента — и в огонь, и в воду.

Выкупившие за бесценок «теремки» генералы положили глаз и на земельные участки вокруг особняков.

Размеры земельных участков в несколько раз превосходили выделяемый в России бесплатно земельный минимум. Об этом незамедлительно заявили депутаты Красногорского горсовета Московской области. Горсовет пришел к мнению о незаконности подобной приватизации и направил исковые заявления о признании сделок купли-продажи дач недействительными. Аналогичные заявления поступили и в Генеральную прокуратуру России.

А что говорили юристы? Дачи Министерства обороны относятся к разряду федеральной государственной собственности России, на них распространяется требование ст. 96 Гражданского кодекса РСФСР. Согласно этой статье, государственное имущество не подлежит отчуждению гражданами, кроме отдельных его видов, продажа которых гражданам допускается постановлениями Совета Министров России.

Правительственного постановления о продаже дач генералитету в России не издавалось. А основными положениями государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год, утвержденных указом президента, приватизация имущества Вооруженных сил запрещена.

Стало быть, аппарат снова распределял блага? Не только распределял, но и погряз в коррупции. Не стали исключением и военные. На них постоянно заводились уголовные дела — на генералов армии и адмиралов флота, не считая каких-то там генерал-майоров и полковников.

Угодил под следствие даже герой обороны Белого дома в августе 1991 года генерал армии К. Кобец. Власти вынуждены были применить к нему меру пресечения — заключение под стражу. И это несмотря на прежние заслуги перед российской демократией, возраст и высокое должностное положение главного военного инспектора — заместителя министра обороны. За всю историю ХХ века в России это первый случай, когда столь высокопоставленного военного, по сути маршала пехоты, сажают в следственный изолятор — не по политическим мотивам, а за банальную уголовщину.