Фил Найт: Продавец обуви

Ну-у, пап, ты помнишь ту Безумную идею, которая пришла мне в голову в Стэнфорде ?..

Господа, я представляю компанию «Блю Риббон Спортс оф Портленд, штат Орегон».

Видите ли, Дот, я люблю Пенни. А Пенни любит меня. И если все и дальше пойдет в том же духе, то, полагаю, мы сможем строить нашу дальнейшую жизнь вместе.

«Извините, — сердито сказал громкий голос. — Нам придется перезвонить вам».

Отбой.

Мы сидели. Никто ничего не говорил. Я делал глубокие вдохи и выдохи. Лицо клерка медленно плавилось.

Прошло пять минут.

Пятнадцать.

Пот лил ручьем со лба и шеи Хэйеса.

Раздался звонок телефона. Клерк взглянул на нас, чтобы убедиться, что мы готовы. Мы кивнули. Он нажал на кнопку динамика.

«Господа, — сказал громкий голос. — Считайте, мы договорились. Мы разместим ваши акции на бирже в пятницу на этой неделе».

Я поехал домой. Помню, мальчишки играли у дома. Пенни стояла на кухне. «Как прошел день?» — спросила она.

«Хм. О’кей».

«Хорошо».

«Мы получили нашу цену».

Она улыбнулась: «Разумеется».

Я отправился на длинную пробежку.

Затем принял горячий-прегорячий душ.

Затем быстро поужинал.

Затем уложил ребят в постель и рассказал им историю.

Шел 1773 год. Рядовые Мэт и Трэвис сражались под командованием генерала Вашингтона. Продрогшие, уставшие, голодные, в разодранной в пух и прах форме, они разбили лагерь, чтобы перезимовать в поселке Вэлли-Фордж, Пенсильвания. Они спали в бревенчатых домиках, зажатых между двумя возвышенностями: Маунт-Джой и Маунт-Мизери. С утра до ночи леденящие ветры прорывались через горы и проникали сквозь щели в хижины. Еды не хватало; только у трети бойцов была обувь. Куда бы они ни отправлялись, выходя из дома, они оставляли кровавые следы босых ног на снегу. Умирали тысячами. Но Мэт и Трэвис держались. Наконец наступила весна. До армии повстанцев дошли слухи, что британцы отступили, а французы шли на помощь колонистам. С тех пор рядовые Мэт и Трэвис знали, что они смогут выжить в любых условиях. Маунт-Джой, Маунт-Мизери ( гора Радости, гора Нищеты. — Прим. пер.).

Вот и все.

«Спокойной ночи, ребята».

«Спокойной ночи, папа».

Я выключил свет, вышел и сел перед телевизором с Пенни. Никто из нас на самом деле его не смотрел. Она читала книгу, а я занимался подсчетом в голове.

К этому времени на следующей неделе Бауэрман будет стоить 9 миллионов долларов. Кейл — 6,6 миллиона. Вуделл, Джонсон, Хэйес, Штрассер — каждый по 6 миллионов долларов. Фантастические цифры. Цифры, которые ничего не значили. Никогда не знал, что цифры могут одновременно значить так много и так мало.

«Баиньки?» — спросила Пенни.

Я кивнул.

Я обошел дом, выключая свет, проверяя двери. Затем я присоединился к ней. Долгое время мы лежали в темноте. Ничего еще не закончилось. Далеко не закончилось. Мы отыграли первую часть, сказал я себе. Но это была только первая часть.

Я спросил себя: что ты чувствуешь?

Это не была радость. Это не было облегчение. Если я что-то и чувствовал, то это было… сожаление? Боже правый, подумал я. Да. Сожаление.

Потому что я честно хотел бы, чтобы я смог повторить все сначала. Я заснул и проспал несколько часов. Когда я проснулся, было холодно и дождливо. Я подошел к окну. С ветвей деревьев струйками стекала вода. Все вокруг было в тумане. Мир был таким же, как и за день до этого, каким он был всегда. Ничего не изменилось, и меньше всего изменился я сам. И тем не менее стоил я 178 миллионов долларов.

Я принял душ, позавтракал, поехал на работу. Я оказался за своим столом раньше всех.

Мы любим ходить в кино. Всегда любили. Но сегодня вечером перед нами возникла дилемма. Мы пересмотрели все жестокие фильмы, которые Пенни любит больше всего, поэтому мы собираемся с духом, чтобы выйти за пределы своего домашнего уюта и попробовать что-то другое. Может, комедию посмотреть. Я листаю газету. «Как насчет того, чтобы посмотреть « Пока не сыграл в ящик » — в «Сенчури»? С Джеком Николсоном и Морганом Фрименом?»

Она хмурится: ну, может быть.

На дворе Рождество 2007 года.

« Пока не сыграл в ящик » оказывается чем угодно, но только не комедией. Это фильм о летальности. Двое мужчин, чьи роли исполняют Николсон и Фримен, неизлечимо больные раком, решают провести остаток дней, совершая забавные, сумасшедшие поступки, которые они всегда хотели совершить, чтобы выжать максимум из того времени, которое осталось у них, перед тем как сыграть в ящик. Спустя час после того, как начался фильм, в зале не раздался ни один смешок.