Сергей Черняховский - Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012)

И потом действительно была чистка кадров по всей республике — за первые полтора года он освободил от занимаемых постов 20 министров, 44 секретаря райкомов, 3 секретарей горкомов, 10 председателей райисполкомов и их заместителей, назначив на их места своих доверенных людей. По ряду данных, до 1978 года им за пять первых лет на новом посту, было арестовано более 30 тысяч человек, половина из которых являлись членами КПСС и ещё 40 тысяч были освобождены от своих постов. Кто-то из них был и коррупционером. Кто-то — просто оказался в конфликте с ним с прежних времен. Кого-то он снял, как ранее назначенных Мжаванадзе. Кто-то — за то, что просто позволял себе усомниться в его управленческих решениях.

Но, безусловно, он умел налаживать отношения с вышестоящими руководителями и вписываться в требования той среды и системы, в которой работал. Поэтому Грузия при нем процветала. С одной стороны — как и вся страна в то время. С другой — еще больше, поскольку добиваться льгот для нее он умел. Даже на одном из торжественных мероприятий, чтобы польстить Центру, объявил, что отныне «Солнце для Грузии восходит с Севера». В ответ на что ему пришлют компас с запиской, где было одно слово: «Проверь!».

Уже позже, когда Горбачев затеет свою первую авантюру в виде «антиалкогольной кампании», среди прочего — ужесточит меры по борьбе с самогоноварением и сократит производство спиртных напитков — ограничения коснуться чего угодно, кроме производства и самогоноварения чачи, для которой сделают исключение, как для предмета особого национального значения.

Он умел главное: умел нравиться начальству и партнерам. Умел вписываться в баланс сил. Умел думать о себе, продвигаться вперед и награждать верных ему.

Когда он возглавил МИД СССР — продолжил то, что делал раньше: стал вписываться в ситуацию, производить впечатление — и нравиться.

Но теперь уже нужно было нравиться не Брежневу, Косыгину и Щелокову. Нравиться нужно было Горбачеву и его помощникам. Диктовавшим тому нескончаемые писания на тему «нового мышления». То есть о том, как делать все не в согласии со здравым смыслом, интересами страны и научными требованиями — а наоборот. И чтобы выглядело чем-то новым, смелым и необычным. Шеварднадзе умел играть по правилам. И умел нравиться.

На фоне Андрея Громыко, прозванного на Западе «мистер Нет», за жесткое отстаивание интересов страны и умение изматывать партнеров по переговорам, когда у них уже не хватало психологических сил возражать на его требования — на этом фоне улыбчивый, широкий, и со всем согласный Шеварднадзе — был настоящим соловьем «нового мышления». Он всегда готов был улыбнуться, встретиться в неформальной обстановке — и на все согласиться. С ним очень приятно было иметь дело. Он был хитрый «лис Эдуард». И он быстро понял, что именно на этом пути — пути обаяния и согласия на все, — можно не только быть приятным новому Генсеку и особенно его жене. Можно выглядеть предельно комплиментарно для ватаги «прорабов перестройки» присвоивших себе право делить людей на «консерваторов» и «реформаторов», «сталинистов» и «демократов», «рукопожатных» и «достойных» — и «нерукопожатных» и «недостойных». Его зачислили в «реформаторы», «демократы» и «рукопожатные».

Но он был очень хитрый и понял больше: главное — нравиться даже не Горбачеву и московским авантюристам, главное нравиться мировым лидерам. И он их очаровывал. И делал дорогие подарки. Кто-то говорит, что дарил и дорогие перстни. Сложно сказать — скорее — дарили ему. А он дарил свои подписи под соглашениями, выгодными политикам Запада. Невыгодными СССР. Но выглядело это чуть ли не как прорыв: соглашение за соглашением. Договоренность за договоренностью. Консульства и представительства. Никто из непрофессионалов не вникал в вопрос, о чем эти соглашения. Радовались их числу. Профессионалы тоже не вникали — они с первого взгляда видели, что творится нечто невообразимое — и держались за голову. Но сказать ничего не могли: все равно лишь ославят консерваторами и «ястребами Холодной войны».

Он подписал с США договоренности, уменьшавшие возможности СССР в развитии своих ядерных технологий и позволявшие американцам контролировать эти процессы на территории СССР. С ФРГ — позволявшие последней открыть свою резидентуру в Киеве. Опять с американцами — соглашение об обязательствах СССР прекратить поддержку союзного правительства Афганистана. Затем подарил США часть акватории Берингова моря.