Ефим Гофман - Необходимость рефлексии. Статьи разных лет

Ещё в 70-е годы факт популярности подобных идеологических установок вызывал обоснованное недоумение у некоторых видных деятелей русской культуры, оказавшихся в эмиграции. Не случайно тот же Е. Г. Эткинд открывал свою мемуарно-публицистическую книгу «Записки незаговорщика», впервые изданную в 1977 году, такими словами:

«На Западе нередко сталкиваешься с полным отрицанием того, чем жила интеллигенция Советского Союза на протяжении почти шестидесяти лет, – всей созданной ею гуманитарной науки и литературы, всех её поисков, если только они не носят явно оппозиционного характера. Некоторые из наиболее радикальных «заграничных русских» закрывают глаза на интеллектуальную жизнь советской страны, <���…> словно в течение всего этого исторического периода имело место только одно: насилие партийно-государственной власти над умами и душами граждан. Это – вульгаризация, а значит искажение реальности, ведущее к ложным выводам и логическим тупикам».

Так уж сложилось, что полный объём информации о дискуссиях русского зарубежья в перестроечные годы нам был ещё недоступен. Выстоять под лавиной тогдашнего идеологического прессинга многие из интеллектуалов оказались не готовы.

После августа 1991-го года развитие событий действительно пошло по радикальному сценарию. В результате СССР распался.

Вряд ли может воодушевлять расклад, образовавшийся на руинах бывшего Советского Союза: резкое обнищание значительной части населения; ничем не компенсировавшийся вывод из строя крупных и эффективных заводов, шахт, научно-исследовательских институтов; эскалация межнациональных конфликтов, переходящих в войны. За подобный исход сложившейся ситуации только ленивый не попрекает сегодня горбачёвское руководство. Разумеется, было у него немало просчётов. Но ничуть не меньшую, а, по моему убеждению, даже значительно более весомую часть ответственности за случившееся несут круги и тусовки, методично уверявшие общество в невозможности уравновешенных эволюционных перемен.

Ещё большее влияние непримиримые идеологемы, снискавшие успех в либеральной среде, оказали на характер тех политических катаклизмов, которые сотрясали общество в последующие годы и десятилетия: будь то, к примеру, осуществлённый ельцинской властью разгон парламента и расстрел Белого Дома в октябре 1993 года; или два киевских Майдана – 2004-го и рубежа 2013-14 годов.

Дело, впрочем, не только в политических событиях как таковых, но и в процессах, являющихся их глубинной подоплёкой. Создаётся ощущение, что сама по себе возможность полноценной и свободной общественной жизни на протяжении всего постсоветского периода неуклонно подменяется диктатом тусовочного сознания.

Попытки разобраться в характере и сути упомянутых подмен – основная цель моих публицистических статей, представленных в разделе «Неутихающие споры». Что же касается конкретных поводов, побудивших к написанию этих статей, то они были достаточно разными. В их числе – и полемика со статьёй Ильи Милынтейна, затрагивающей, среди прочего, нынешние актуальные российские проблемы; и аналитическое рассмотрение одного из старых диссидентских споров, по сей день не утратившего значимости. А также – осмысление опасностей общественного попустительства националистическим тенденциям, ставшим движущей силой нынешних украинских конфликтов.

К тяжелейшей ситуации, в которой на сегодняшний день Украина оказалась, не могу относиться спокойно. Объяснение этому простое. Так случилось, что, за вычетом пяти лет учёбы в Нижегородской (в тот период Горьковской) консерватории, которую я окончил в 1986 году, постоянным местом моего жительства был и остаётся город Киев. Более того, по линии материнской я – киевлянин в четвёртом поколении.

В отличие от ситуации иных – более уравновешенных – времён, процессы, происходящие сейчас у нас в стране, впрямую отражаются на жизни всех украинских граждан. В том числе и на моём собственном существовании, и на существовании моих друзей, моих близких.

Органическое неприятие вызывают у меня рецидивы всякой – не имеет значения: русской, немецкой, еврейской, французской или какой-либо другой – «национальной озабоченности» (и вспомнить термин выдающегося философа Г. С. Померанца, метко обозначающий нездоровую, ущербную суть этого явления, представляется мне в данной ситуации по-особому уместным). Оторопь брала, к примеру, от стремления некоторых угрюмых публицистов «Нашего современника» 70-х – 80-х годов утверждать значимость творчества Есенина, Рубцова, мастеров «деревенской прозы» с помощью дискредитации авторов-горожан нерусского происхождения. Точно так же становится не по себе, когда ради отстаивания интересов украинской культуры русский язык (для по крайней мере 50 процентов населения Украины являющийся родным) именуют… языком «попсы и блатняка». А ведь подобная характеристика-проговорка из скандально известного предвыборного манифеста группы литераторов вполне соответствует направленности настроений, упорно насаждающихся уже более двадцати лет в стране, где я живу.