Александр Скобов - Агония

Речь, разумеется, не идет о том, должна ли церковь быть вовлечена в общественно-политические проблемы. Речь идет о направленности этой вовлеченности. Кто-нибудь может поверить, что верхушке РПЦ МП ничего не известно о массовых фальсификациях на последних думских и президентских выборах? Кажется, церковь всегда учила, что необходимо повиноваться действующим законам. Конечно, при той лихорадочности, с которой наши смешные депутаты принимают всевозможные репрессивные поправки, мудрено уследить за их законотворческими новациями. Но, насколько я помню, поправка, объявляющая выборные фальсификации законным механизмом поддержания безопасности государства, пока еще не принята. Почему же церковь не осуждает неповиновение законам со стороны представителей власти?

Молчание церкви по таким вопросам — это тоже форма вовлеченности. Избирательной вовлеченности на стороне вполне определенной политической группировки. Еще в христианской культурной традиции это определяется исключительно ярким и емким образом «умыть руки». Я это к тому, что именно такие, как г-н Чаплин со товарищи, казнили иудейского нонконформиста. При поддержке агрессивной толпы, орущей «распни его». Или публично высеки. Или заставь сделать то же самое в мечети. А заявления о том, что церковь не будет вмешиваться в ход «дела Pussy Riot» (со стороны приверженцев выведения правовых норм из постановлений средневековых церковных соборов), являются классическим образчиком «фарисейства» в смысле лживости, лицемерия, подленького лукавства.

За молчанием верхушки церкви по поводу нарушения властями собственных законов стоит не аполитичность, а приверженность вполне определенной политической концепции. Повиноваться законам обязаны лишь подданные. Власть повиноваться законам не обязана, потому что она и есть закон. Закон есть то, что делает в данный момент власть. И ни перед кем на земле отчитываться она не должна. Подданные не должны противиться власти, даже если им кажется, что от нее исходит зло.

На самом деле современные мракобесы от православия давно подменили понятие «непротивление злу» понятием «непротивления злому». Потому что «злой» — это свой, природный. Недаром у известных «православных активистов» подобная «покорность воле Божией» так органично сочетается с готовностью дать в ухо непротивленцу-оппоненту.

Я принципиальный противник физических расправ с политическими и идеологическими противниками. Для меня единственный допустимый способ борьбы с ними — это добиваться их морально-политической изоляции. Пытаться внушить максимально широкому кругу людей те же чувства, которые испытываю к своему противнику я. Поэтому считаю своим долгом поставить в известность соответствующие органы: данный текст написан с целью разжигания политической и идеологической вражды к социальной группе «верхушка РПЦ МП». Там еще про «ненависть» в их антиэкстремистских статьях написано. Нет, мне достаточно «вражды». Столь патетического чувства, как ненависть, этот мой противник просто недостоин.

17 июля 2012 г

Социолог Элла Панеях показала причины, заставившие выступить в защиту группы Pussy Riot многих людей, относящихся к их акции равнодушно либо даже отрицательно. Дело в том, что процесс высветил касающиеся каждого свойства российского государства, в первую очередь правоохранительной его части. Это сервильность суда, готового решать не по закону, а по заказу (или по своему представлению о невысказанном заказе) в любом «особом» случае и просто занимающего карательную позицию, чтобы не подводить сторону обвинения, в любом рядовом деле и в любом случае наглухо игнорирующего сторону защиты. Абсолютное «чего изволите» в вопросе заключения под стражу. Превращение этой процессуально-обеспечительной по юридической сути меры в репрессию часто страшнее самого приговора, в орудие нанесения жестокого вреда здоровью, если не убийства, как в деле Магнитского. Следствие, прячущееся за издевательскими экспертизами. Государственное обвинение, развращенное своим привилегированным положением в суде до такой степени, что даже в публичном громком деле не считает нужным представить минимально корректное обвинительное заключение.

Именно эти проблемы заставили «вписаться» в противостояние по-настоящему массовые группы людей, которые могли бы позволить себе не занимать никакой особой позиции по другим вопросам, затронутым акцией Pussy Riot. На стороне обвинения остались только те, для кого все это не имеет значения. Для кого первично, чтобы «кощунницы» пострадали, а как — по закону или нет, в результате разбирательства или по его ходу,— глубоко безразлично, — пишет Элла Панеях. По ее мнению, линия раскола прошла между сторонниками правового государства и теми, кого устроил бы репрессивный патерналистский режим, решающий все вопросы при помощи произвольной манипуляции законом.