Армен Гаспарян - Убить Сталина

Власик был не просто охранником Сталина. Именно он отвечал за питание и транспорт вождя, организовывал праздничные демонстрации на Красной площади. И вот этого человека в декабре 1952 года смещают с должности и арестовывают в связи с «делом врачей». Трудно было ожидать иного. Именно Власик отвечал за обеспечение лечения членов правительства и за благонадежность профессуры. Этим список обвинений вовсе не исчерпывался. Генерал обвинялся в измене Родине. Он не дал хода письму Лидии Тимашук о предательской деятельности врачей-убийц, погубивших Жданова.

Считается, что на аресте Власика настоял Берия. Якобы ему было необычайно важно поставить рядом со Сталиным своего человека. Утверждающие подобное не удосужились даже хотя бы примерно изучить особенности той эпохи. Дело в том, что уже с 1947 года Власик был начальником управления по охране Министерства государственной безопасности СССР, а вовсе не личным телохранителем Сталина. Но что гораздо более важно – Николай Сидорович был арестован по личному указанию Иосифа Виссарионовича. Берия был, конечно, влиятельным человеком, но тут даже его полномочий было явно недостаточно.

На место Власика немедленно заступил сам министр государственной безопасности СССР Игнатьев. По совместительству. И также по совместительству – комендантом Кремля. Такой вот многостаночник. Был он выдвиженцем Маленкова. Старательный сотрудник. Выражаясь современным языком, успешный менеджер. Одно только плохо: о специфике чекистской работы Игнатьев имел весьма смутное представление. Семен Денисович с большим трудом санкционировал даже простейшие оперативные мероприятия. В более серьезных ситуациях он мгновенно впадал в панику, что сказалось в марте 1953 года.

Вопреки странным сегодняшним утверждениям, кандидатуру Игнатьева Сталин утвердил в пику Берии. Очень не хотелось Иосифу Виссарионовичу, чтобы земляк имел хотя бы какое-нибудь отношение к охране Кремля, правительственных дач, санаториев и иных объектов, где жил и работал вождь народов. Игнатьеву сложно позавидовать. В грядущих процессах ликвидации старой команды он должен был, судя по всему, исполнять роль Ежова. Именно Семен Денисович, получив от Сталина соответствующие инструкции, лично возглавлял оперативную разработку «дела врачей» и «грузинского дела». Их завершение было намечено на конец марта 1953 года. Десятки людей в результате смерти Сталина спаслись от добровольного признания в работе на эфиопскую разведку и избавились от пули в затылок.

Догадывался ли Игнатьев, какую роль в этой пьесе уготовил ему главный режиссер? Должен был. Просто так в Кремль, а тем более на дачу к Сталину, часто не приглашают и подробно не инструктируют. Осознавал ли Семен Денисович свою потенциальную судьбу после завершения очередного очищения партии от буржуазных отщепенцев? Вероятно, да. Но отказаться от предложения Сталина было смерти подобно. И это он тоже понимал, как и десятки его предшественников из числа приближенных к вождю. Каждому хотелось бы положить на плаху чужую голову, но клали свои собственные.

Итак, 1 марта 1953 года. Место действия – Кунцево. Не верьте странным утверждениям про роскошество дачи в Кунцево. Весьма аскетичное место. Из предметов, которые хоть как-то можно назвать дорогими, – мягкий ковер и диван. И два больших портрета на стенах: Ленин и Горький. Охрану объекта осуществляли исключительно сотрудники Министерства государственной безопасности. Оттуда же и обслуживающий персонал: повара и уборщицы. Всего их было более 100 человек.

В тот день на дежурство заступили помощник коменданта дачи Лозгачев, старший сотрудник Старостин и отвечающая за хранение и выдачу одежды и белья Бутусова. Она была из старожилов объекта, много лет, как говорили в старину, верой и правдой служила своему хозяину. Внутренняя телефонная линия на даче (а все помещения были связаны домофоном) работала без перебоев. Кроме этого, все комнаты имели аппараты правительственной связи и обычные московские телефоны. Позвонить туда, в принципе, могли члены президиума Политбюро ЦК КПСС, министр госбезопасности, начальник Генерального штаба и командующие военными округами. Но, разумеется, без острой необходимости никто этого никогда не делал. Так было и в тот день.

Обычно Сталин вставал между 10 и 11 часами утра. К этому времени охранники собирались на кухне и ждали звонка вождя. Рядом с ними сидит Бутусова. Она должна была отнести завтрак в кабинет. Когда часы пробили полдень, а во всех помещениях не было зафиксировано никаких движений, это было уже весьма странно. Но при этом охрана продолжает гонять чаи. Звенящая тишина стоит в час дня, в четыре часа дня и в восемь вечера. Никто не делает ровным счетом ничего: нет указаний на этот счет. Только в 23 часа помощник коменданта дачи Лозгачев, воспользовавшись прибывшим из ЦК пакетом, решается зайти в комнату вождя.