Юрий Соловьев - В поисках смысла. Сборник статей

В природе – это идеальная форма приспособленности организма к условиям окружающей среды в условиях жесткой конкурентной борьбы за существование.

В человеческом обществе – это идеальная форма общественного устройства, вроде Золотого Века человечества или Града Китежа, где все люди счастливы.

В природе организм стремится достичь идеальной формы под воздействием рефлекса, которому он жестко подчинен и который не оставляет вариантов для выбора.

В обществе человек рефлексу не подчинен и поэтому обладает свободой делать выбор.

Но свобода выбора означает для человека всего лишь право на ошибку, поскольку любой выбор, кроме правильного, может быть только выбором ошибочным.

Ошибка ведет общество к отклонению от пути к идеальной форме общественного устройства и, как следствие, уменьшает его шансы на выживание.

Значит, в обществе должен был возникнуть некий механизм, который мог заменить собой рефлекс и корректировать движение общества в направлении идеала.

Таким механизмом в человеческом обществе стала система моральных ценностей. Именно система моральных ценностей формирует тот общественный идеал, на который ориентируется общество в своем развитии.

Трудность формирования такой системы заключается в том, что она должна быть абсолютно безошибочной, иначе в ней не будет никакого смысла.

Но, чтобы создать безошибочную систему, надо иметь критерии истинности пути, по которому развивается общество. А для этого надо знать причины и цели его развития.

Науке критерии истинности пути развития общества известны быть не могут, так как причины и цели любого процесса находятся вне сферы ее рассмотрения.

Напротив, в религии эти критерии устанавливаются именно в соответствии с представлением о причинах и целях его развития. Поэтому этика может иметь абсолютный характер только в том случае, если она религиозна.

А поскольку религиозная этика формировалась в течение тысячелетий, форма ее, постоянно совершенствуясь, не могла не оказаться близкой к идеалу.

1

Марксизм-ленинизм для характеристики своей системы взглядов использует странный термин «научная философия». То есть подразумевается, что марксистско-ленинская философия в своей деятельности опирается на научный метод. Если не принимать в расчет идеологический и пропагандистский характер этого термина и сосредоточиться на смысле самого термина, то уместно будет задать вопрос: а может ли философия быть научной? Ведь если философия использует научный метод, тогда это не философия, а сама наука.

Но если философия – это наука, тогда возникает другой вопрос: а что изучает наука философия? Например, наука математика изучает свойства чисел, наука химия – свойства веществ, наука биология – свойства живых организмов, наука социология – свойства человеческих коллективов. А у философии конкретного предмета изучения нет. Она может изучать и свойства чисел, и свойства веществ, и свойства живых организмов, и свойства коллективов в отдельности, а может изучать эти предметы все вместе. Значит, философия все-таки не наука, а что-то другое, и термин «научная философия» является оксюмороном, вроде горячего снега или холодного огня?

Однако, с другой стороны, когда мы говорим, например, что наука – это способ получения знания путем рационального осмысления действительности, то не можем не признать, что и философия в своих изысканиях тоже пользуется рациональными методами. Если наука, создавая ту или иную теорию, опирается на конкретные факты, то и философия, выстраивая картину мира, тоже опирается на те или иные факты. Правда, в отличие от ученого, философ не может проверить свою теорию при помощи эксперимента, но и в науке экспериментальная проверка возможна далеко не всегда (например, в науке истории). То есть получается, что между наукой и философией действительно есть много общего. Чем же тогда философия от науки отличается?

В 1989-1990 гг. журнал «Философские науки» провел дискуссию на тему «Является ли философия наукой?» Высказанные в ходе этой дискуссии мнения наглядно показали, что единства в этом вопросе нет. Причина существующих разногласий заключается, на мой взгляд, в отсутствии четких критериев, по которым можно было бы судить, какое знание является научным, а какое философским. Имеющиеся сегодня определения науки и философии указывают лишь на ряд признаков, которые им свойственны, но ответ на вопросы о том, что такое наука, что такое философия, каково соотношение между ними, нужна ли философия науке, нужна ли наука философии, они не дают.