Яков Манн - О любви, которой уже нет

–Этот что–ли боксер? – услышал я, – шас пощупаем…

– Ребята, выходите, – только успел я сказать, уронил ведро и стал пятиться, стараясь не выпускать из виду тех, кто пытался зайти сзади. Они шли молча, всерьез, их было много, небольших, но крепких, закаленных в драках. Я сделал несколько отпугивающих ударов слабой правой, стараясь не дать им подойти близко.

– Гляди, пугает… – Услышал я издали. Чья–то голова появилась совсем близко и я ударил сильной левой. Голова исчезла.

Я продолжал отступать. И вдруг время, замедлившее для меня свой ход почти до полной остановки, вдруг пошло опять с нормальной скоростью. Я остановился, пытаясь понять что произошло. Первое, что я осознал был мат – крепкий, черный, почему–то извергаемый женскими голосами.

Потом я увидел наших девок, этих поблядушек, которые догнали нас и своим криком остановили уже почти начавшееся избиение. И громче всех кричала Оля, махая кулаками перед их лицами. Нападавшие ошеломленно стояли, кто–то обиженно оправдывался:

– А ему бля можно? Во Петьку как шибанул, тот и встать не может…

Кто–то из ребят взял меня за плечи и увел в общежитие. Пошатываясь я зашел в комнату и ступив босой ногой на пол, почувствовал сильную боль в пятке. Я глянул и увидел кусочек зеленного бутылочного стекла в ранке на пятке. Я тряхнул ногой и он упал на пол, дернулся и замер, как будто умер.

Остаток того дня я пробыл в общежитие, которое было окружено гневными мстителями. Мои соседи, заходя с улицы, говорили мне:

– Сиди не высовуйся, шибко лютуют, говорят ты ихнего Петьку повредил.

Вечером они исчезли и утром я спокойно уехал к своему комбайну.

Во время обеда, который мы ели в тени комбайна, комбайнер, молчаливый мужчина средних лет, вдруг спросил:

– Ты парень не еврей будешь?

Я насторожился.

– Да, буду.

– Интересный вы народ. Вот возьми тебя – думал ты на второй день в контору убежишь, с под солнца–то да с под пыли, и вилами надо махать, а ты весь срок продержался. И свора целая на тебя напала, а ты и здесь уцелел. Может и правда за вами бог смотрит?

– Может… – Я помолчал, потом спросил о том, что тогда интересовало меня намного больше:

– Что, скоро конец работе?

– Да, совхоз вам выдал зарплаты больше чем вы наработали, сгорело все.

Вскоре, закончив все запасы болгарского сухого вина и собрав жалкий урожай, мы вернулись в Волгоград.

ЗНАКОМСТВО

Зима в Волгограде – это ветер, пронизывающий все тело ледяным холодом, вздымающий сухой снег, тонким слоем покрывающий землю и швыряющий его прямо в лицо. И не вздумай отвернуться от него, в отместку он начнет швырять снег со всех сторон, куда бы ты ни повернулся.

Мы забились в нижний отсек речного трамвайчика, стараясь отогреть онемевшие руки. Мы, это секция водного туризма завода им. Петрова в Волгограде, четверо парней и четверо девчонок. Казалось бы – какой водный туризм в разгар волгоградской зимы? – но мы знали, что делаем – у нас за Волгой была зимняя база. Сам я эту базу еще не видел, это был наш первый зимний выезд. Сойдя с трамвайчика мы одели лыжи и пошли по мягкому неглубокому снегу.

Через полчаса мы остановились. База оказалась одноэтажным деревянным домиком, таким же, как все домики вокруг нас. Кто–то из ребят имел с собой ключ и дверь нехотя открылась. Домик был промерзший насквозь, в его двух комнатах, разделённых большой печкой, была такая же температура как на улице. Это и была наша база.

Мы срочно распределили обязанности, на улице мороз –35° с ветром, вокруг людей нет – все домики пустые, очень легко обморозиться или совсем замерзнуть и помощи ждать не откуда.

Двое из нас пошли за дровами, заготовленными неподалеку, двое стали готовить печь к растопке. Остальные играли в футбол на снегу – что–то ведь надо делать, чтобы не замерзнуть.

Через два часа мы все собрались в домике. Вовсю топилась печка. Стены и потолок, оттаивая, покрылись большими каплями воды, как в парной, да и температура поднялась значительно.

– Щас бы по грамулечке, – начал было один из парней, но на него дружно зашикали, спиртное на базе не употребляли.

Одна из девочек, симпатичная Зиночка, наливала в тарелки что–то горячее.

– Подходи налетай на супчик!

Суп был сварен из пакетов, тощий советский суп. Но туда была нарезана картошка и – О Чудо! – немного варенной колбасы. Суп пользовался успехом, за ним последовала варенная картошка. Трапеза удалась.

От еды всех разморило. Девочки забрались в кровати в своей комнате, сонно переговариваясь. Я возмутился: