Клара Скопина - Мы дети войны

Наверное, это были последние минуты, когда на этот ужас можно было повлиять ведром с водой! Бежали отовсюду, поливали, и Света сразу увидела игравших перепуганных детей. К ним успели! Растаскивали, как могли, штабеля! Сумела Света сбить самое страшное: оцепенение, растерянность, ужас!

Но почему именно она? Ведь были более взрослые; она-то не так уж давно «вырвала» распределение в Игарку – для изучения хитростей «вечной мерзлоты» и строительства новой, каменной, Игарки…

Дальше уже приехали пожарные, прилетели из Красноярска руководители, – и на много-много дней погрузился город в тушение… Ведь Игарка – это сплошное дерево! Тротуары, тропинки, тлеющие уже под снегом доски, старые дома…

Пока тушили, Света успела раздать всем свои вещи – обувь, одежду.

Дежурила круглосуточно вместе со своим комсомолом, который еще зимой впервые собрал всех вместе.

Игарка.

«Самый шикарный в мире новогодний бал!» Она готовила его целый месяц прямо в горкоме вместе со всеми удивленными и недоверчивыми: шили костюмы, сочиняли сценарии, приносили ворох новых идей и такой же ворох «швейного мусора и всякой ерунды», как в страхе выразился первый секретарь горкома!.. И сейчас, на пожаре, именно эти ребята были с ней рядом.

Сутками без теплой одежды, без сна, без нормальной еды, – и Света тяжело заболела, у нее отнялись ноги…

За нее болели все. Всем миром отправили лечить в Москву. Не помогло… Потом в Сочи…

И она наконец сумела подняться на ноги.

Я написала тогда о Свете в «Комсомолке», и к ней полетели сотни и сотни писем. У «Комсомолки» ведь были многомиллионные тиражи! Подружка написала: «Дорогая Светка! Если бы знала, что ты сейчас здорова, – отругала бы, как умею!.. Устроен ли твой быт? Как у тебя с одеждой, обувью и прочая? Если что надо – пиши. Все пришлю».

«…Я хочу, чтобы вы мне ответили: правда ли то, что о вас написано в газете? А то у нас никто не верит в то, что написано: „А ты в жизни найди таких людей!“, – а отвечать и нечего…»

«Света, читая о тебе очерк в газете, я невольно плакала от радости за тебя. Ты именно такая! Ты, наверное, расстроилась, когда газету прочитала, и сказала, что ты этого не заслужила… Когда ты уехала из больницы, я стала проситься на выписку, домой… Знаешь, Света, я во многом изменилась… Я хочу жить с толком, с пользой, как ты…»

«Здравствуй, друг школьных лет Светлана! Был рад прочитать о тебе в «Комсомольской правде». Помню, как мы сидели за одной партой, и наши споры, и увлечения. Все помнится отчетливо.

Я живу в Ленинграде, работаю в театре, учусь заочно во ВГИКе… Хочется прожить не пустоцветом, а делать что-то большое, хорошее…

Помнишь наше: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»?»

На большом съезде в Красноярске ко мне подошел в перерыв присутствующий там первый секретарь ЦК комсомола Павлов, спросил о Свете Руновой: как все складывается после болезни, как устроена, – сказал: «Что бы ей ни понадобилось, звоните прямо мне… Все, что ей надо, сообщите, все сделаем!».

Да, сейчас мы сидели у меня дома, страшное было, надеялись, позади; здоровье вроде бы стало управляемым. Работать ее перевели в любимый всеми Дивногорск, где шло строительство Красноярской ГЭС, новые заботы и ответственность. И тут она снова обретала себя… И редкий выдался вечер, что было время послушать волшебную быль о Песне Синих морей…

И именно в тот вечер меня остро задела мысль: а ведь когда я писала о Свете, я не смогла ответить даже себе: а почему именно она первая кинулась в огонь, к штабелям, к детям? Ведь и до этого были поводы задать этот вопрос: почему именно она, встретив на игарской улице плохо одетых, неопрятных, неумытых детей, бредущих в одиночку, без старших, спросила, кто они? Оказалось, детдомовские. Она проводила их, зашла в ветхое, давно не ремонтированное здание. Поговорила с воспитательницей. Стала навещать ребят, приносить что-нибудь к чаю, – только совсем равнодушный не увидел бы, что там за жизнь…

А потом она пошла на прием к секретарю горкома партии и убедила его, что так нельзя жить «ничьим» детям. «Ничьих детей не бывает! Ведь так? Это наши дети! Какими же они вырастут? И разве они виноваты, что ничьи?!»

И еще она раз к нему пришла со всеми аргументами, зафиксированными в заявлении. Предложение одно: закрыть этот детдом, отправить детей на материк, устроить в нормальные детдома и проследить их устройство через крайком партии!