Александр Стрекалов - Слово об Учителе. Биографический очерк

Так вот, Василий Фёдорович Ноздрёв (боевой офицер и отчуга, участник боёв на Халхин-Голе и в битве за Москву, где он получил тяжёлое ранение и был комиссован из Армии, участник знаменитого парада 7 ноября 1941 года на Красной площади) предупреждал партийное руководство страны, что добром-де такое иудейское образовательное засилье не кончится. Хотя бы потому уже, что евреи традиционно хорошо организованны и сплочённы, и чужаков в свои ряды не пускают – категорически. Русским парням и девчатам после войны просто некуда будет идти: все командные должности и места в науке будут плотно заняты. А как поведут себя господа-евреи на командных должностях? – одному Богу известно. Ведь евреи – особая нация: так сами они все считают и так живут. Из Мiровой Истории можно наглядно прочесть и понять, что управлять ими и понукать, заставлять на кого-то чужого работать мало кому удавалось.

И так оно всё и случилось, как честный русский партиец предупреждал: в 1950-60 годы молодые русские учёные были у евреев-докторов, академиков и профессоров на побегушках, фактически, в рабах. И надо было обладать гениальностью И.Р.Шафаревича или А.Д.Сахарова , чтобы пробить этот плотный еврейский научный железобетон и пробиться наверх, к профессорским и академическим должностям и званиям поближе, к Большой науке. Или получить образование в 1920-е и 1930-е годы, как это успели сделать И.М.Виноградов, П.С.Александров, Н.Н.Боголюбов, М.В.Келдыш, П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев, И.Г.Петровский, Л.С.Понтрягин, С.Л.Соболев, Н.В.Курчатов и другие. Иного пути у русских парней и девчат в своём собственном государстве не было…

Как бы то ни было, но по окончании войны “русская партия” в окружении Сталина, которую возглавлял А.А.Жданов (1896-1948) , и которая тогда была ещё достаточно сильна, всю войну на себе вытащившая, – “русская партия” попробовала всё-таки столичных учёных-теоретиков “приземлить”, попытаться заставить их думать о земном и тленном, о хлебе насущном, а не о проблемах Пуанкаре и Гильберта . Толку-то от них!!! 25 ноября 1946 года Постановлением Совета Министров СССР в Московском Университете создаётся новый физико-технический факультет . И это помимо “фундаментальных” и “чистых” мехмата и физфака, которым физтех, по задумке, должен был составить ощутимую конкуренцию, оттянув на себя добрую часть талантливых преподавателей и студентов. Молодых людей, понимай, граждан своей страны, которые изначально должны будут учиться ходить по земле, а не летать в облаках и абстракциях.

И тут, справедливости ради, надо сказать, что мысль о создании в Москве нового образовательного научного Центра прикладного физико-технического направления принадлежала академику П.Л.Капице (1894-1984) . Он долго носился с этой идеей, со второй половины 1930-х годов, почитай, когда его силком вернули из Англии в Москву. Вернувшись на Родину из-под палки, Капица вознамерился создать институт под себя, аналогичный Кембриджу, где Пётр Леонидович долго работал, сформировался как учёный, и порядки которого считал образцовыми. Он вроде бы убедил в этом Сталина, и тот уже был готов согласиться на уговоры мэтра, выделить деньги. Но в 1946 году отношения Вождя и академика резко испортились из-за категорического отказа Петра Леонидовича заниматься Атомным проектом . Строптивый Капица оказался в опале и даже был подвергнут домашнему аресту на какое-то время. А вместо планируемого института правительство решило создать лишь новый факультет в МГУ: сделать это было гораздо быстрей и дешевле…

И здесь весьма интересна и поучительна судьба нового факультета, и обстановка в нём, созданная евреями-профессорами, которые быстренько туда перебежали-трудоустроились, почуяв выгоду. 1 августа 1950 года (то есть ровно через 4 года со дня основания) зам-декана физического факультета МГУ профессор Ф.А.Королёв направил секретарю ЦК ВКП(б) Г.М.Маленкову исполненное глубокой тревоги и боли письмо, в котором говорилось, в частности:

«Несколько слов о физико-техническом факультете МГУ. Работники этого факультета в практике своей работы основываются на порочных идеях академика Капицы , который ставил целью факультета подготовку кадров особого сорта, из числа каких-то “сверх-гениальных” людей (а по сути всё тех небожителей и мечтателей-чистоплюев, от которых практической и народно-хозяйственной пользы ноль – авт.)… Решающим критерием для приёма на этот факультет является “беседа поступающего с академиком” . Именно мнение академика является решающим для отбора на этот факультет. Легко себе представить, какие кадры подбирают работающие там и задающие тон академики Ландау, Ландсберг, Леонтович (все сплошь чистокровные евреи – авт.) и другие. Это положение является совершенно нетерпимым» …