Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 10. Река и жизнь

Фото автора. 20–23 сентября 1975 г.

Осень – пора подведения итогов походов и экспедиций. Была и у нас (в августе) экспедиция, деловой отчет о которой составлен, но чувствуем: кроме сигнала соответствующим ведомствам, нужен еще и общественный разговор.

На лодках мы прошли реку Воронеж. Проплыли по двум областям (Липецкой и Воронежской) от места, где две реки (Воронеж полевой и Воронеж лесной) сливаются, образуя равнинную реку, текущую в Дон. Река эта не большая, но и не маленькая. Река приметная в истории нашего государства. Река в некотором роде характерная, если иметь в виду нынешние проблемы водопользования – из Воронежа «пьет» сельское Черноземье, на реке стоят два крупных индустриальных центра – Воронеж и Липецк. На эту реку нас призывало и некое чувство родства. Один тут (в Липецкой области) вырос. Другой (в Воронежской области) тоже знает реку давно. Решили: нам легче будет увидеть неизбежные на реке перемены, понять проблемы, услышать, что говорят люди…

«Она все еще хороша…» – сказал о реке, беседуя с нами, житель села Кузминки Савелий Васильевич Ратников. После этого было сказано много тревожных и грустных слов. Однако нам кажется важным отметить: река все еще хороша, все еще радует человека.

Наш первый лагерь – у Дальнего. Проснулись – над водой молочный туман. Два пастуха, один с лодки, другой с берега, ловят плотву, чуть в стороне в воде стоит цапля, караулит лягушек. В деревеньке орут петухи. Старуха ведет на берег теленка. А над палатками – воздушный бой: сокол чеглок подстерег ласточку, но не сбил с первого раза, повторяет атаки – взмывает и падает вниз…

Тиха река Воронеж.

Вверх от Дальнего река показалась нам райским местом, непочатым, нетронутым человеком. Над водой, над цветами кувшинок висели стрекозы. Изумрудными челночками проносились над гладью плесов рыбаки-зимородки. Дубовый лес плотной и страшноватой чащей обступал реку. «Жигулям» дорога сюда закрыта. Моторным лодкам снизу кладут предел мели у Дальнего. Таким образом, лишь плоскодонки да наш надувной «Пеликан» могут тут плыть, полностью сочетаясь с покоем и первозданностью этих мест.

По берегам на дубах, на вязах и липах висят дуплянки, возле которых дежурят золотистые щурки – птицы необычайно красивые, но повсюду нелюбимые пчеловодами за то, что пчелы для них – лакомый корм. Дуплянки, вознесенные на деревья, – несомненная память времен, когда в эти места («на дикие земли») приходили охотники с севера, из Рязани. «Бортные ухожаи» (медосборные угодья вдоль русла Воронежа) были поделены между бортниками – добытчиками дикого меда, платившими в царские закрома за эти угодья пять пудов меда в год. Несомненно, бортники, не довольствуясь естественными гнездами пчел, вешали на деревьях свои дуплянки. Прошло четыреста лет. В липецких деревнях есть, разумеется, пасеки с рамчатыми ульями. Но тут, у реки, в глухом месте, кто-то как в давние времена забирается на деревья и вешает эти дуплянки…

Хочется, чтобы липчане вняли совету сделать этот участок реки от Дальнего до Кривца ландшафтным заказником – оградили бы это место от возможного все-таки проникновения сюда автомобилей, моторных лодок, от любого строительства на берегу, от хозяйственной деятельности, от вырубок леса, наплыва людей, от всякой порчи этого драгоценного памятника природы. Сейчас это сделать еще не поздно. И все, что мы видели вниз по реке, убеждает в необходимости и срочности этого акта.

– Выбираясь из леса, река повсюду тощает. Обширные, полноводные и бездонные, кажется, плесы превращаются вдруг в неширокий и неглубокий поток, вьющийся по лугам. Река и тут хороша. Камыш, осока, рогоз ресницами обрамляют прихотливую ленту воды. Тут видишь: река обжита. Копенки сена на берегу. Брод-переезд. Коровы. Гуси. Бабы с бельем на мостках. Мальчишки с удочками. На буграх цепочки приземистых изб. А левый берег – открытая даль. Уцелевшие от потравы скотом дубки и ветлы сиротливыми островками темнеют в пойме и делают ее чем-то похожей на саванну в Африке. А далее – желтизна: поля пшеницы, подсолнухов, проса. Вихри пыли. И много неба.

В этих местах особо чувствуешь живительную необходимость воды на земле. Видишь, как все живое укрепляется возле воды. Село Карамышево с силуэтом заброшенной церкви лежало у нас то прямо по курсу, то сзади, то сбоку, то опять впереди. Река, петляя, отдавала свою благодать рассыпанным по равнине домам, рощицам, водопоям, гусиным затонам, мокрым лужкам, синевшей в пойме капусте, зарослям камыша. Радуясь этим извивам воды, мы вспоминали ретивых любителей «выпрямлять реки». Почти всегда спрямить реку – это значит обворовать землю…