Нил Гейман - Вид с дешевых мест (сборник)

Парень нанимается в телохранители к волшебнику. Волшебник уже совершенно за гранью. Он знакомится с героем в самолете и тут же предлагает ему работу – просто потому, что оказался в соседнем кресле.

К этому приводит цепочка событий, включающая пропущенные рейсы, отмены, неожиданные подсадки в первый класс. И в итоге парень из соседнего кресла вдруг знакомится с героем и предлагает ему работу.

Жизнь героя все равно летит к чертям, так что он соглашается.

Это уже, собственно, начало книги. На тот момент я только знал, что это начало чего-то . Какого такого чего-то – понятия не имел. Кино? Телесериала? Рассказа?

Я не знаю ни одного автора в жанре фикшн, который начинал бы писать с чистого листа. (Впрочем, они, вполне возможно, существуют – просто я с ними до сих пор не знаком.) Обычно у вас уже что-то есть в качестве отправной точки – картинка или персонаж. И обычно у вас есть вдобавок начало, или середина, или конец сюжета. Когда у вас есть готовая середина, это очень хорошо, потому что к тому времени, как вы доберетесь до середины, у вас уже будет полна голова всякого интересного. Конец – тоже отлично. Если знать, как оно все закончится, можно просто стартовать с произвольного места, как следует нацелиться и начинать писать (если повезет, все даже может закончиться именно там, куда вы с самого начала намеревались попасть). Наверное, бывают писатели, у которых есть и начало, и середина, и конец еще до того, как они сядут писать. У меня так редко получается.

Вот так я и оказался четыре года назад с одним только началом – а если вы и правда хотите написать книгу, вам этого будет маловато. Если у вас есть только начало, то, когда вы его напишете, вам будет некуда двигаться дальше.

Но год спустя у меня в голове уже была целая история об этих людях. Я попробовал ее записать: персонажа, которого я считал волшебником (хотя я почти сразу решил, что он на самом деле никакой не волшебник), теперь вроде бы звали Средой. Как звали второго, я пока не знал. Раз ему предстояло работать телохранителем, я назвал его Райдером… но в этом чувствовалось что-то неправильное. У меня уже крутился в голове рассказ об этих двоих и о нескольких убийствах в маленьком городке на Среднем Западе под названием Силверсайд. Я написал страницу и бросил – в основном потому, что все это как-то не очень друг другу подходило.

Примерно тогда же мне приснился сон, от которого я проснулся весь в поту и смятении, – сон о мертвой жене. Он, казалось, тоже имел какое-то отношение к этой истории, так что я его на всякий случай записал и отложил.

Через несколько месяцев, в сентябре 1998-го, я снова взялся за эту историю и стал писать от первого лица, на сей раз заслав парня, ранее известного как Райдер (и которого я теперь попробовал называть Беном Кобольдом, но это все равно вызывало какие-то не те ассоциации), в городок Шелби (потому что Силверсайд выглядел уж слишком экзотично) без сопровождения. Я исписал страниц десять и снова встал. Мне все еще было некомфортно с этим сюжетом.

На тот момент я уже был почти готов признать, что история, которую я таки решил засунуть в этот маленький приозерный город ( гм-м-м , подумал я где-то здесь, надо его правда так и окрестить, Лейксайдом… А что? Такое солидное, невзрачное название – прям то что надо ), тянет на часть романа и прописывать ее отдельно просто не имеет смысла. Роман-то у меня к тому времени уже был. Уже несколько месяцев как был.

Тогда, в июле 1998-го, я отправился в Норвегию и Финляндию через Исландию. Возможно, удаленность от Америки или недостаток сна, неизбежный при путешествии в страну полярного дня, сделали свое дело, – как бы там ни было, в Рейкьявике роман неожиданно решил войти в фокус. Нет, не сюжет – у меня до сих пор не было ничего, кроме встречи в самолете и фрагмента истории, происходящей в городке, – но я впервые понял, о чем будет эта книга. Теперь у меня было направление. Я написал издателю, сообщая, что моя следующая книга будет отнюдь не исторической фэнтези о Лондоне времен Реставрации, а современной американской фантасмагорией. И еще не слишком уверенно предложил рабочее название – «Американские боги».

Я все продолжал искать имя для главного героя: в именах, в конце концов, есть своя магия. Я знал, что это имя должно быть говорящим. Попробовал было назвать его Ленивцем, но ему, кажется, не понравилось. Потом Сыщиком – тоже не пошло. Я перепробовал на вырост все имена, какие только приходили на ум, а он лишь молча глядел на меня откуда-то изнутри моей головы, совершенно не в восторге от этих экзерсисов. Ни дать ни взять Румпельштильцхен…