Нил Гейман - Вид с дешевых мест (сборник)

Часть удовольствия от этой книги – в том, чтобы наблюдать, как мастерски рассказчик говорит голосами мертвых. Голосом безымянной девушки-психопатки, которая приходит с краденым именем и краденым ожерельем к Хобу – шаману, что покрыт татуировками, изображающими город. Алан рассказывает нам детективную историю времен бронзового века, и финалом ее становится очередное сожжение на очередном костре – неожиданное, жестокое и закономерное. Героиня этой истории так же опасна и так же уверена в своем уме и превосходстве, как и коммивояжер, торговец нижним бельем, который возложит на свой жертвенный костер в ночь Гая Фокса свою машину и собственную жалкую жизнь; а тот говорит голосом жизнерадостного пройдохи, лгущего нам и себе, так что на мгновение Мур превращается в эдакого английского Джима Томпсона, и мы понимаем, что исход для коммивояжера предрешен – точь-в-точь, как для томпсоновских персонажей. Древнеримский детектив расследует заговор фальшивомонетчиков; его разум и тело разрушаются, отравленные свинцом из римских акведуков (кстати, наше слово plumber , «водопроводчик», происходит из латыни, где оно означало «тот, кто работает со свинцом»), и в ходе своего расследования он узнаёт, что свинцом отравлена вся Империя, пусть и в ином смысле. И в этой истории тоже есть голова – голова императора, отчеканенная на круглой монетке. Круг будет измерен, и взвешен, и найден слишком легким.

Пока будете читать, примите на веру, что это хорошая книга. Возможно, теория Мура насчет тайны тамплиеров и далека от истины (тем более что истины в этой книге вообще нет, по крайней мере в том смысле, в каком вы ее себе представляете, – даже если какие-то из событий происходили в действительности), но она не противоречит фактам (что приводит нас к очередной отрубленной голове и церкви тамплиеров в Нортгемптоне), равно как и рассказ несчастной головы Фрэнсиса Трешема о его временах и жизни. Все эти истории – шкатулки с секретами, и большинство из них остаются неразгаданными, а те разгадки, которые все-таки нам даются, лишь открывают двери к еще большим загадкам и затруднениям. Или, иными словами, «Глас огня» – это в своем роде истина, но истина литературная, историческая и магическая, а потому объяснения, которые мы получаем, всегда неполны и неудовлетворительны, а истории остаются необъясненными и незавершенными, точь-в-точь как истории наших собственных жизней.

Эту книгу приятно читать и перечитывать. Можете начать откуда хотите: и начало, и конец одинаково хороши, но круг начинается с любой точки – как и костер.

Не верьте ни этим сказкам, ни городу, ни даже человеку, который рассказывает сказки. Верьте лишь гласу огня.

Это мое предисловие к переизданию книги Алана Мура «Глас огня» (2003). И это первое, что я написал после того, как перенес менингит. До сих пор помню, как страшно мне было снова начать выводить слова на бумаге.

Десять с лишним лет тому назад меня пригласили на выездной семинар: несколько выдающихся деятелей в своих областях науки и искусства (футурологи, кибернетики, музыканты и так далее), а с ними, по необъяснимым причинам, и я собрались обсудить будущее, представить себе, что в нашем мире может измениться в ближайшие годы. Кое-что мы угадали, хотя со многим промахнулись.

В числе гостей семинара были Джулс Фишер – один из ведущих мировых специалистов в области театрального освещения и бывший иллюзионист. Мы с ним разговорились и побеседовали о магии и театре. А через несколько месяцев он ни с того ни с сего прислал мне экземпляр книги «Искусство и ловкость рук» – один из тех, что вышли самым первым, ограниченным тиражом, – и за это я ему до сих пор благодарен [90].

В сценических иллюзиях есть своя магия. Вы сидите в зале и смотрите, как девушка (или ослик) исчезают или взлетают над сценой, как фокусник проходит сквозь стену или достает из воздуха шляпу, полную монет, – и в этом есть волшебство. Вы соглашаетесь поверить, что естественный ход вещей изменился, – и мир действительно меняется, пусть даже на мгновение. Но до чего же легко разрушить это волшебство объяснениями! Человек, который только что восхищенно взирал на чудо, почувствует себя обманутым и разочарованным, если сказать ему, что это всего лишь трюк: отчасти – оптическая иллюзия, отчасти – раздвижная стенка, а отчасти – просто наглая ложь. Потому-то иллюзионисты и оберегают свои секреты так тщательно и так раздражаются и расстраиваются, когда кто-нибудь их раскрывает: они не хотят, чтобы потерялась магия.