Андрей Фурсов - Мировая борьба. Англосаксы против планеты

Я полагаю, что это завышенная и слишком оптимистичная оценка как сама по себе, так и по абстрагированию экономики и демографии от социальной и политической структур. Последние в России начала ХХ в. имели не так много шансов (а с учетом международной ситуации совсем мало) эволюционно выдержать тот «экономический прогресс», усиление которого предсказывали в Европе. Хрупкая социальная структура с трудом выдерживала экономический «прогресс» с его диспропорциями. Однако в любом случае в Германии нарастал страх перед Россией. Там в начале 1910-х гг. понимали: если воевать с Россией, то сейчас, ибо с каждым годом Россия становится сильнее, и через 5-10 лет с этим колоссом не поспоришь. (Подчеркиваю, это вовсе не означало неизбежности немецкого нападения на Россию.)

Те, кто считает, что Россию и Германию в 1914 г. стравили, правы. Однако не надо забывать, что между странами, где правили «Вилли» и «Ники», существовали экономические и (опосредованно) политические противоречия – иначе стравить не получилось бы. Другое дело, что эти противоречия не были фатальными, они были намного менее острыми, чем англо-германские и франко-германские, но их можно было использовать, особенно с учетом вовлеченности России и главного союзника Германии – Австро-Венгрии в балканские дела. Уверен: даже если бы Россия и Германия оказались в союзе, рано или поздно между ними развернулась бы борьба, как это произошло в 1941 г. после почти двух лет «дружбы». Континентальной и транс(гипер)континентальной, каковой была Россия, державам договориться практически невозможно, мечта Хаусхофера о «континентальном блоке» – увы – едва ли осуществима. По крайней мере, до сегодняшнего дня. И все же, повторю вместе с британским историком А. Дж. П. Тэйлором: противоречия между Великобританией и Германией были намного более острыми, чем русско-немецкие. Россия не была гегемоном капсистемы, на трон которого претендовала Германия, а Великобритания была. Россия не была претендентом на роль гегемона капсистемы, а Германия была. При таком раскладе с какой стати России поддерживать гадившую ей весь XIX век «англичанку» – своего главного врага? Стать простая, называется – «экономика».

Некоторые экономические противоречия с Германией, возникшие в 1890-е годы, заставили Россию пойти на политическое и экономическое сближение с Францией, чей финансовый капитал пошел в Россию. (Другой вопрос, кто заставил Францию пойти на сближение с Россией – об этом ниже.) В результате к 1914 г. Россия оказалась экономически, а следовательно и внешнеполитически пристегнута и к Франции, тесно связанной с Великобританией, и к этой последней, т. е. с «экономико-политическим концерном Антантой» (А. Богданов), возникла жесткая экономическая зависимость от противников Германии. Об активности и силе позиций российской верхушке британской агентуры влияния я уже не говорю.

К 1914 г. иностранному капиталу (главным образом, французскому, бельгийскому и британскому) принадлежало почти 100 % нефтяной промышленности, 90 % добычи полезных ископаемых, 50 % химической промышленности, 40 % металлургической и около 30 % текстильной. В начале ХХ в. Россия имела самую крупную внешнюю задолженность.

Все это сводило на нет бьеркский германско-русский оборонительный союз 1905 г., а тесная связь Германии с Австро-Венгрией практически не оставляла ему никаких шансов. По логике своего положения в капсистеме Россия оказывалась в лагере противников Германии, именно ей они отводили главную «военно-смертельную» роль, намного превышавшую ее мобилизационные возможности (результат – февраль 1917 г., бездарный Керенский и «юный октябрь впереди» ). Причем явные, открытые противники Германии были тайными противниками России и стремились к ее уничтожению в ходе войны в не меньшей степени, чем Второго рейха.

О том, что в союзе с Францией и особенно Великобританией, Россия совершает грубую, фатальную ошибку, царя предупреждали. Так, в феврале 1914 г. в «Записке» П. Н. Дурново предупреждал Николая II, во-первых, о том, что России ни в коем случае нельзя ввязываться в европейскую войну; во-вторых, что она выбрала не тех союзников. П. Н. Дурново подчеркивал, что нельзя сближаться с Великобританией – страной, являющейся главным противником России на мировой арене; что у нас нет столь острых противоречий с Германией, которые гнали бы Россию на войну с ней. По сути П. Н. Дурново выступал с позиций необходимости создания континентального блока против англосаксов. Это, по его мнению, позволило бы избежать войны и участия в ней России.