Надежда Куликова-Архангельская - Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн»

У самого порога Центральной Азии, на скалистом берегу Иссык-Куля, месте гибели Пржевальского, снова памятник. Его венчает расправивший крылья могучий орёл – символ ума и бесстрашия. В клюве птицы увидим оливковую ветвь – эмблему мирных завоеваний науки.

Да, это было время, когда выдающиеся путешественники были настоящими писателями, а выдающиеся писатели – отважными путешественниками.

На этом прервусь: не за горами конец долгого пути – Сайн-Шанд.

Всё хорошее начинается с «сайн»

Поезд Улан-Батор – Сайн-Шанд прибывал к конечной станции в кромешной темноте позднего вечера, и по этой причине казалось, что глубокой ночью. Как выяснится позже, здание железнодорожного вокзала (иного, впрочем, и не было) являлось самым ярким архитектурным сооружением этого края. Только рассмотреть его не представлялось возможным: поезда прибывали и отправлялись в обратный путь в темноте, почти не освещённой фонарями.

Сайн-Шанд – административный центр Восточно-Гобийского аймака, то есть области по нашим меркам, был основан в 1931 году. И за 50 лет своего существования, видимо, всё же похорошел и приблизился в какой-то степени к тому, чтобы не только на бумаге именоваться многообещающим и многообязывающим словом «город». Но мне, жившей не в столице, а скромном подмосковном Орехово- Зуеве, не привыкать!

Откровенно говоря, список настоящих монгольских городов в истинном значении этого слова, едва начавшись Улан-Батором, почти сразу и заканчивался. Однако наличие хотя бы нескольких не одноэтажных домов давало любому поселению полное право именоваться городом. Так что и наш Сайн-Шанд только условно можно было отнести к этому разряду поселений. Но, как позже выяснилось, местное население от этого факта не испытывало никакого дискомфорта, а даже наоборот.

Доносится восклицание:

– Сайн-Шанда!

Дремавшие на полках или с отрешённым, отсутствующим видом взиравшие на непроглядную темень ночи, вполголоса переговаривающиеся между собой или погружённые в свои житейские размышления, местное население или советские граждане – все разом встрепенулись и пришли в движение, хватаясь за багаж и стремясь подтащить его поближе к выходу.

Поезд, лязгнув колёсами, задрожал, напоследок качнув пассажиров, и остановился. Привычной железнодорожной платформы нет. Самые свободные от вещей живо спустились по ступенькам вниз. Дальше вообще всё произойдёт удивительно быстро!

Оживлённая монгольская речь около поезда:

– Сайн байцгаана уу?

– Сайн байнаа уу?

– Сайн. Сайн уу.

Так звучат по-монгольски приветствия: «Здравствуйте!», «Здравствуй!»

Вот так и получилось, что первые слова, услышанные мною на гобийской земле, были с корнем «сайн», что означает «хороший». У монголов действительно всё хорошее начинается с «сайн»! «Хорошая примета», – совсем по-монгольски, то есть с суеверием, заключила я.

Монгольское население встречает прибывших монголов, многочисленные советские военные – своих соотечественников. Стоят военные машины с фургонами, УАЗы. Только нас по-особому – интернациональный коллектив. Мы специалисты, которых тут именуют не иначе как спецами.

Покинув небольшую привокзальную площадь, на машине движемся в сторону города. Он вскоре появляется за небольшим возвышением, напоминая о себе огнями в немногочисленных многоэтажных домах, слабо озаряющих ночную темноту.

Но начало города, конечно, встречает нас традиционно именно юртами, раскинувшимися по обеим сторонам дороги. Нет, понапрасну не беспокойтесь: жить предстоит не в юрте, хотя в ней, с точки зрения любого монгола, гораздо удобнее. Останавливаемся около четырёхэтажного кирпичного здания. Это наш дом. Значит, конец долгого путешествия. Но до момента, когда можно будет сказать: « Я дома!» – пройдёт ещё немало времени.

Здравствуй, Сайн-Шанд!

Первое, что я сделала, проснувшись поутру, подошла к окну и выглянула на улицу.

Конечно, можно было бы написать: «Я посмотрела в окно: по улице шёл большой караван верблюдов». Это было бы весьма экзотично! Но разочарую вас: чего не было, того не было! Я буду правдива от первой и до последней строчки этой книги. Верблюдов в городе как-то не пришлось повстречать, а вид из окна весьма прозаичный. Напротив, через дорогу, два деревянных дома. За ними – пустынное пространство. В самой дали – городок из юрт, огороженных деревянным частоколом. И вокруг ничего зеленого. Ни травинки! А про деревья и говорить нечего!