Сергей Ковальчук - Свидетельства бывших алкоголиков

Но у меня не осталось никого. Причем я думала, что это они от меня отказались. А по факту оказалось, что это я от них отказалась, потому что мне было страшно и стыдно предстать в таком некрасивом обличии.

У меня не осталось к ним никакого чувства обиды, типа: “а что ты от меня отказалась?!” Нет. Я только сейчас понимаю, что вся ответственность лежит на мне. Я правда вела себя некрасиво, но этого просто не видела. Я не видела себя со стороны. И я очень легко от людей отказывалась. Я кого-то очень сильно обижала, делала им больно. Прежде всего близких людей, конечно же. Зная все их болезненные места, я прям туда давила.

Поэтому я осталась одна тогда еще. Да, у меня был мужчина другой, который тоже со мной там носился, вечно считая, что он мне сейчас поможет чем-то там. Но это “спасательство” не работает. Такие “спасатели”, по большому счету, убивают только зависимых людей.

И потом со мной оказалась рядом только мама. И я ее просила: “мама, мне нужна помощь какая-то, ну вообще реально! Я не знаю, что делать”.

И мне было страшно возвращаться из Дубая. У меня там остались друзья. Ну да, я с ними общалась так: ну, мальчик там. А в Москве вообще никого. Вообще. Только мама, папа и собака. И я думаю: “а как жить-то дальше?”

В общем, в то время, когда я вернулась из Дубая в Москву, у меня вообще, все было “вверх тормашками”. Я даже половину не помню. Память отключается конкретно, потому что я очень много пила. Я пила каждый день. Для меня это было невыносимо. Мне было страшно засыпать, страшно просыпаться и вообще открывать рот и даже глаза. Я боялась снова увидеть глаза мамы, которые в таком сожалении и отчаянии!

Мне было искренне больно на это смотреть, и я ненавидела себя. Я дико себя осуждала. Я пыталась устроиться на работу, пыталась вступить опять в какие-то отношения с мужчиной.

Поскольку я жила с родителями, то мне приходилось алкоголь прятать. Когда человек в зависимости, он на такое способен! Когда у него тяга, он горазд во что угодно. Почему говорят: “это человек без силы воли?” Такая “сила воли”, что за алкоголем в минус 40 полетишь бегом. За тридевять земель пойдешь, лишь бы его купить.

Правила какие-то: после 23 часов нельзя. Все можно, я кольцо свое золотое отдала, все раздавала, лишь бы продали. Я пропила все, но моменты былой радости почему-то от употребления не приходили. Я не понимала, что мне делать, ведь не было той радости, той классности. Я стала не такой, алкоголь перестал работать, перестал мне помогать. И для меня это было очень страшно, потому что я вообще не понимала, что мне тогда делать.

Я выпивала, просто насилуя себя, потому что раньше были какие-то ограничения, – я не пила водку. Не пила водку, потому что мне казалось, что тот, кто пьет водку, тот алкоголик. А я же пью вино в шикарных ресторанах, значит я не алкоголик. Ну, иногда пила коньяк. Оказывается, у нас в Москве он есть и продается прямо на кассе.

Все это я скрывала и прятала. Меня встречал папа около лифта и выбрасывал пакет в мусоропровод. Для меня это был “конец света”. Как мне жить-то дальше? Я “дышать не могу” без этого. И папа враг, мама враг. Вот что эта зависимость делает, она переворачивает все ценности, все выворачивает наизнанку. Все любящие люди, которые о тебе заботятся, становятся врагами. Все друзья гады, потому что отказались, не помогли. Ну бред! И этого ты сама не понимаешь, когда в этом находишься.

Может ли алкоголику помочь его окружение, которое не употребляет? Нет, ему никто не поможет. Никакие священники, наставники, тренеры, богатые и авторитетные люди, родители. Никто! Он зависим. И я таких людей никогда не виню, потому что я сама это знаю. Алкоголик сам не хочет, но он собой уже не управляет. Он не может по-другому. И у обычного человека в голове это не укладывается: как так? Вот эта тяга в такие дебри человека заносит.

А о наркотиках я вообще молчу. Слава Богу, Он меня от этого уберег, хотя я жила в Дубае, между прочим. Потому что оказывается в Москве это все в доступности. Но я была очень далека от этого. Но я видела людей, которые пришли к точке невозврата от этих всех веществ. Это нельзя разъединять, это одно и то же. Алкоголь и наркотики, это одно и то же, просто разные эффекты и состояния.

Еще один момент. У меня в Инстаграме был один мальчик, просто какой-то друг. И я смотрю, он выкладывает одни и те же фотографии, на которых там тусовки, клубы, женщины. И я думаю: “Господи, молодой пацан, очень красивый!”

И тут у меня возникла эта самая тема – “спасательство”. Я ударилась в то, чтобы спасать его душу, хотя самому ему это, по ходу, вообще не нужно. Я ему все про себя рассказала и сказала, что ты просто даже не понимаешь. А он даже говорить не может. Вот так получается, что разучивается человек говорить, деградирует. Он даже не может связать три фразы, он как будто в вакууме каком-то.