Александр Черновалов - Брест. Изгнание и возвращение

1947 г.: «Мой отец имел фамилию Грицук-Томашук, он был средней руки хозяином крестьянского двора, не хуже и не лучше других. Жили мы в то время в деревне Волки, а через реку была деревня Щебрин, куда мы, дети, ходили вброд по разным делам. А взрослые ходили и в г. Брест.

Белорусские деревни 1920-х годов

Отец известен был тем, что пел в церковном хоре и один во всей деревне учил алгебру, чему учил и брата Сашу. Я училась сначала в польской школе, было мне тогда семь лет, а пошла в школу я в 1938 году. Школа эта находилась в другой деревне, Литвинах, – небольшой деревне без церкви. В церковь мы все ходили в деревню Щебрин, там же и все записи делались – о рождениях и другие. В Литвинах сначала учились я и брат Саша, который потом перешел в другую школу (в Литвинах было только четыре класса), чтобы учиться дальше. А я отучилась три года, и отец сказал: «Для девочки достаточно». Никаких документов об обучении в школе мне не выдали. Учили мы то польский, то белорусский, то русский языки. Времена были такие – мы сначала находились под польской властью, а потом пришли «Советы».

Брест 1920-х годов

У деда моего по отцовской линии было двое сыновей и две дочери. Они жили в деревне Гули, за дорогой стоял их дом. Отец мой во дворе у них стал строить домик. Он был 1895 года рождения, а мама родилась в 1905 году. Еда у нас была скудная – в основном картошка да хлеб, который сами пекли. Иногда ели и мясное – колбасу, которую тоже сами делали. Держали баранов, отсюда колбаса, мясо; их подвешивали на чердаке, и на зиму хватало. В ящиках солили сало, которое тоже растягивали на зиму. Какую-то другую еду или продукты не покупали, жили за счет своих запасов. Картошку, помидоры, огурцы держали в погребе, всем занимались сами. Самогон мы не делали, а в Антоново дед гнал самогон, и там они много пили, отчего дед и умер в 60 лет.

Деревня Волки

У него было два брата, и они тоже сильно пили. Говорили, что дед начал пить, как только приехал с фронта, с Первой мировой войны. А бабушка сильно принялась [19] Понятие «принялась» в Западной Беларуси обозначало сильную депрессию на уровне психического расстройства, связанную с частичной потерей памяти и проблемами с ориентацией в пространстве и времени. Как отмечается в книге, белорусы – народ трудолюбивый, и употребление спиртного было крайне редким явлением, как правило, только в церковные праздники. и через неделю тоже умерла. У нас же в Волках с выпивкой было строго, иногда на большие праздники и то чуть-чуть».

Марфа Федоровна была второй женой Антона Никитича. В период Первой мировой войны ее родителей рекрутировали в царскую армию. Так моя бабушка попала сначала в Москву из Западной Беларуси, а затем в г. Ярославль, где ее определили в женскую гимназию.

Ярославль, начало XX века

Мода на женское среднее образование в то время прочно вошла в русскую жизнь. Для выбившихся в люди мещан, торговцев или сельских кулаков женская гимназия стала модным атрибутом, таким как приличный дом с экипажем. Конечно, в масштабах всего народа процент образованных девушек был каплей в море, но среди интеллигентной публики уровень женского образования был весьма высок. В 1861 году в Ярославле открывается первая Мариинская женская гимназия «облегченного типа», которая первоначально располагалась в Доме призрения ближнего. Она предназначалась «для девиц всех сословий», которых обучали Закону Божьему, чтению, письму, счету, географии. На начало ХХ века в губернии действовали семь гимназий, из них пять женских. Все они были построены по классическому типу. Позже, в 1920-х годах, когда Марфу Федоровну перевезли в Ярославль, в гимназиях изучали Закон Божий, русский язык, включая азы церковнославянского и словесности (литературы), математику, русскую и всеобщую историю и географию, рукоделие, естествознание, физику, математическую географию, педагогику, рисование, чистописание, французский, английский, немецкий языки. В женских гимназиях (как и в мужских) нужно было носить форму. За основу было взято платье кофейного цвета девушек из Института благородных девиц, только вместо шелкового его сделали шерстяным. В зависимости от моды и веяний времени платья постоянно менялись, упрощались и укорачивались.