Анжелика Юнина - Журналистский дневник – о времени и о себе

Одним из постулатов, которые прочно засели в подкорке, была профессиональная этика журналиста. И хотя училась я в бурное время перестройки, когда, казалось, не осталось никаких авторитетов, рушились устои, дутые сенсации заполонили страницы газет и журналов, я, как и многие мои однокурсники, верила в истинное призвание журналистики – не только добывать, озвучивать и комментировать информацию, но и помогать людям, а главное – говорить правду. И до сих пор убеждена, что никакое вскрытие язв общества невозможно без проверки фактов. Всегда нужно выслушать обе стороны конфликта, вникнуть в проблему, собрать максимум материала и лишь потом выдавать сенсацию нагора.

Уже на втором курсе я вышла замуж и ушла со второго семестра в декрет. 1990й год помню отлично: в магазинах шаром покати, достать пеленкираспашонки – целая проблема. Когда я выходила из роддома, пришлось выручать соседку по палате, которая, следуя традиции, не закупила нужные для ребёнка вещи заранее. Ей элементарно не во что было завернуть малыша.

Но это были ещё цветочки. Потом на предприятиях начались задержки зарплат. И нашей молодой семье приходилось, как и всем, нелегко. Спасала картошка с маминого огорода. Из декретного отпуска я вышла рано: сначала на полставки трудилась музработником в детском саду, где моя мама была воспитателем. Пока я музицировала и занималась с ребятнёй, мой сынишка был в ясельной группе у бабушки. Потом год проработала в школе учителем музыки. Моё начальное музыкальное образование кормило нас в тот голодный 1992й. И хотя дети относились ко мне неплохо, я точно поняла, что учительство – это не мое. И долго потом, проезжая мимо остановки, где раньше выходила на работу, я внутренне сначала вздрагивала, а потом радовалась, что к школе я больше не имею отношения.

Разумеется, о своей мечте – стать журналистом газеты «Ухта» – я не забыла. Как только смогла устроить ребёнка в детский сад, стала наведываться в редакцию, предлагать темы, материалы. Чтото из них публиковали и даже платили гонорар. И, разумеется, возобновила обучение в университете, но уже заочно. Конечно, это было непросто. И не только по затраченному времени, но и по финансам. Училась я бесплатно, но дорога, проживание в Екатеринбурге – всё это деньги и немалые.

В редакцию газеты «Ухта» меня принимать не спешили. Как мне при моём первом обращении пояснил главный редактор Александр Иванович Красавицкий, не могут они брать в штат «кота в мешке». Но я не сдавалась. Поначалу в качестве наставника мне назначили молодого сотрудника Андрея Ершова. Человек несомненного таланта и огромного обаяния. С ним у меня сложились дружеские отношения, но на тот момент учить других Андрей явно был не готов. Работали мы с ним недолго. В газете он мне запомнился тем, что умел находить информацию в любое время года – качество для корреспондента практически ежедневной газеты самое главное. У него был широкий круг общения, и это помогало ему в работе. Впоследствии Андрей сделал весьма солидную карьеру. Уже в 1994 году он ушёл в газету «НЭП+С». Это издание, появившееся в 1992 году, реально оттянуло читателей: у «Ухты» с появлением конкурента упал тираж (в 1994 году он уже был меньше 14 000).

Спустя четыре года Андрей Ершов уехал в СанктПетербург и там вырос от корреспондента до главного редактора газеты «Деловой Петербург». Ныне он главный редактор петербургских страниц газеты «Коммерсантъ» и член правления Союза журналистов СПб и Ленинградской области.

Но в то время, когда я была с ним знакома, ему еще было рановато обучать начинающих авторов. Он старше меня всего на два года. И както само собой получилось, что смотреть и редактировать мои материалы стала Нина Александровна Попова, которая, кстати, трудится в газете до сих пор. И, несомненно, ее советы и рекомендации мне очень помогли. Думаю, именно она похлопотала обо мне, и в октябре 1993 года меня взяли на работу в редакцию газеты «Ухта» корректором.

Эти два с половиной месяца были очень полезными для меня. Вопервых, вычитка материалов развивает внимательность и даёт возможность вспомнить правила русского языка, к тому же постоянно чтото смотришь в словарях, в энциклопедии. Опять же знакомишься с тем, как пишут авторы. Вовторых, это помогло влиться в коллектив. И наконец, мне удалось познакомиться со всем производственным процессом – с нуля до выхода.

Я застала время, когда компьютеров в редакции ещё не было. Свои произведения авторы печатали сами или отдавали машинистке. Ответственный секретарь после редакторской правки отправлял текст в набор. Тогда слова имели вес во всех смыслах. В типографии статьи набирали на линотипах – специальных строкоотливных машинах. Линотипист перепечатывал текст, нажимая на клавиши, и выходили строки, отлитые из особого сплава металлов – гарта. Их на специальном столе собирали в длинные столбцы – гранки, с которых делался оттиск, необходимый для проверки текста и внесения исправлений. Пахнущие типографской краской листы мы приносили журналистам и редактору на вычитку. Бывало, что творческие экзерсисы не помещались в строго регламентированные размеры полосы. И тогда авторам приходилось поломать голову над тем, как экстренно сократить текст, чтобы он не потерял концовки и сохранил все изюминки, если они еще остались после редакторской правки. После корректировки строки снова отливали, заменяли и делали окончательный оттиск. И только потом отправляли в печать.