Array Коллектив авторов - Собеседники. Ближним и дальним

Книга о любви, являющейся не обстоятельством жизни, а природой, истоком и смыслом женского начала:

Единство женщины с природой не внешнее, не наблюдательное и созерцательное, а органическое, не любование, чего вообще чужды многие женщины. Природа – соучастница, соискательница женщины:

«Природа» и «мать» для Батуриной синонимы глубинные, тайные:

Читая прекрасное стихотворение «Мята», я поразилась мысли, что надежда на природу в женщине не вытесняется завистью к способности первой омолаживаться, тогда как старость, старение и составляют вечный и единственный женский страх, без приобретения возрастной мудрости способный ввергнуть женщину в безумие. Мята – образ природы врачующей, сострадающей физически, опять-таки соучаствующей. Но обращается поэт не к мужчине, а снова к природе:

В женской поэзии, видимо, в силу высказанных причин вряд ли возможно провести градацию: «городская», «деревенская». Грузинка Лия Стуруа на первый взгляд чистая горожанка, её часто причисляют к эстетам, а там такое родство с листвою, деревней, землёю, дорóгой, как определяет меру или безмерность этого родства горожанка Батурина, что невольно пришло на ум именно это грузинское имя, казалось бы, в корне отличающееся поэтикой и лексикой от насыщенного, «самовитого» слога волгоградской поэтессы.

«Самостоятельная» – так называется одно из стихотворений. Так определяется лейтмотив стихов о любви. Это не отчуждение «эмансипированной» гордячки, а вековечная и недоказуемая страсть доказать мужчине свою особость:

Поэтому «люблю как болею». Поэтому любовь перерастает в восприятие вечности, выражается через причастность к ней:

Женственность стихов Батуриной заключается в гуманизме пресловутой женской «слабости»:

«Любовь меня приблизила к земле» – так осознается долг женщины.

Образ всеочищающих женских слёз – так осознается благодать принадлежности к прекрасному полу:

Женственно поразительное ощущение жизни как «убывания вперёд», как запасания «глубинной земной нежности». Это – суть Батуриной-поэта.

Я желаю ей прекрасной книги!

«Полдень». Так внешне непритязательно, но вместе с тем довольно красноречиво назвала свою новую книгу поэтесса. Красноречиво потому, что полдень – это не только время суток, но и определенная степень зрелости чего-либо. В данном случае степень зрелости автора, вышедшего к читателям уже с шестым стихотворным сборником.

Сразу скажем, что добрая половина стихотворений соответствует названию книги. Я имею в виду те из них, которые волею издателей попали во вторую часть книги. И прежде всего «Не отвергай меня во старости», «Мне бросали вослед моё грешное имя», «Полдень», «Муза», «Он здесь уже, ноябрь непреклонный», «Такие дни случаются в земной обители», «Баллада о качелях» и некоторые другие. Именно здесь можно говорить о поэтической зрелости Татьяны Батуриной. Заметим, что практически все названные стихи – новые. Они значительно выигрывают по сравнению с перепечатками из прежних книг, которым в сборнике тоже нашлось место. И если говорить о росте поэтессы, то он налицо.

Но попробуем объяснить, что мы имеем в виду под поэтической зрелостью. Отнюдь не новизну тем и тем более не версификаторское мастерство, которым, пожалуй, может овладеть всякий. Прежде всего умение сказать по-своему, пусть даже несколько неуклюже, о самых обычных вещах. Умение увидеть эти вещи как бы впервые и такими, во всей их первозданности, донести их до читателя. Об этом, кстати, вскользь сказала сама поэтесса в одном из стихотворений: «Помилуйте, не роза хороша, а наше удивительное зренье». В лучших стихах «Полдня» это удивительное зренье присутствует.