Ирина Соловьёва - В потоке творчества - личность и творчество. Книга шестая

Людмила Георгиевна, как никто другой, знала и взлёты, и падения своего сына, поддерживая его, как в радости, так и в свалившихся на него неудачах, помогая ему словом и делом преодолевать неожиданные препятствия и потери на жизненном пути. В своих исследованиях я не раз обращалась к теме взаимоотношений матери и сына Алексеевых 4 4 И.М.Соловьёва. Людмила Георгиевна Алексеева: Вся жизнь – служение добру. Москва. Изд-во Белый ветер. 2018 г. , как достойному примеру для последования.

А теперь, мои дорогие читатели, спешу познакомить вас с воспоминаниями удивительного человека, матери поэта и публициста Терентия Травника…

То, что я выйду замуж именно в 1960 году, я определила для себя ещё в 8 классе. Так оно и случилось. В 1960 году я поступила на юридический факультет МГУ, а в декабре этого же года вышла замуж за Алексеева Аркадия Павловича. О ребёнке тогда не думала, хотелось закончить учёбу. Но случилось так, что на 4 курсе я забеременела, и когда в летнюю сессию оставалось сдать последний экзамен по криминалистике, я вместо юридического факультета на улице Герцена, пошла на проспект Калинина (Новый Арбат), в роддом имени Грауэрмана. Произошло это 21 июня… Помню, как я просила Бога, чтобы мне не родить 22 июня, как никак день начала войны, а родить на следующий. После осмотра врачи меня ошарашили известием, что я рожу двойню, хотя до этого мне об этом ни разу не говорили. Бог услышал меня и в 0 часов 9 минут (врач сказал, а я запомнила), 23 июня 1964 года я родила одного мальчика весом 3 кг 900 г., и ростом 49 см.

О том, что будет мальчик, я была уверена на все сто процентов. Тогда УЗИ не было, я просто это интуитивно чувствовала. О девочке я даже мысли не допускала, а мужу было всё равно. В те годы это не обсуждалось в семье, а говорить с родителями было стеснительно.

Через неделю (тогда так выписывали рожениц) нас выписали, и мы в первый же день пришли к моим родителям. Первое время я и Аркадий Павлович жили в коммунальной квартире на Смоленской улице, в доме, где многие годы находился магазин «Машенька», а родители – напротив, на Ростовской набережной. Никакой детской мебели у нас не было – это был дефицит. Поэтому первую ночь мой сын, вместо кровати, ночевал в обычном оцинкованном корыте, обложенный одеялами, а я всю ночь смотрела на часы, чтобы не проспать кормление и шила рукавички к распашонкам, чтобы малыш не царапал себя.

Через день я пошла к себе в квартиру, где Аркадий Павлович в нашей комнате смастерил кроватку для Игоря (из коляски, привезённой его сестрой из Киева) и купил ванночку для купания. В этой квартире была горячая вода, в квартире родителей удобств (горячей воды, ванны) – не было. Жили мы небогато, поэтому родственники, знакомые отдавали нам детские вещи, за что я им была всегда благодарна.

Общалась ли я с будущим ребёнком во время беременности? Наверно нет. Тогда этому не придавали значения, главное было физически беречь ребёнка (не простужаться, правильно питаться, не нервничать, создавать спокойную семейную обстановку).

На вопрос: «Как относились к рождению Игоря его отец, бабушка, дедушка?» Отвечала, что очень спокойно, как и должно быть. Семья и создаётся для того, чтобы она продолжалась в следующем поколении. Я была в семье, т.е. у родителей – одна, выросла и воспитала себя сама. Поскольку родители были малообразованными людьми, то в семье говорить о каких-то интимных вещах считалось неприличным.

Аркадий Павлович, как бывший воспитанник суворовского училища, человек военный, с раннего детства лишённый родительского внимания, боялся крошечного младенца, но делал то, что я просила. Мы вместе с ним учились, как кормить, купать и гулять с сыном.

Отцовские чувства и гордость у него проявились, когда сын стал «лепетать» по-детски и улыбаться, когда видел папу.

Первое время при кормлении придерживалась рекомендаций врачей – определённого режима питания, но сама жизнь и какая-то внутренняя интуиция подсказывала, что общий порядок не может быть одинаков для всех, поэтому уже к 6 месяцам я установила свой режим кормления, и он себя оправдал.

Грудью я его кормила только до 6 месяцев, а потом стала прикармливать, и он быстро привык к искусственному кормлению, что абсолютно не отразилось на его развитии. У него никогда не было диатеза, он прибавлял в весе, росте, как полагается. Игорь начал ходить в 10 месяцев, а к году уже неплохо говорил. В три года сынишка пошёл в детский сад при Военной Академии имени Фрунзе, и каждое лето выезжал с садиком на дачу в Нарофоминский район на три месяца. Поскольку он был очень домашним мальчиком (мама, папа, дедушка, бабушка), ему не нравилось ездить на дачу. Но он был послушным, как солдатик, если мама с папой «приказали», то он отвечал: «Есть». Мы к нему ездили на родительские дни, привозили гостинцы, игрушки, играли с ним. А когда уезжали, то он подплакивал, но никогда не просил забрать раньше времени. Забирали его только тогда, когда сами уходили в отпуск.