Сергей Белковский - Разные судьбы. Встречи с земляками

Оболенский с семейной фотографией. Фото Владимира Белковского.

Судьба Оболенского действительно состояла из изломов. А самого его в последние годы жизни и кинокарьеры называли «уходящей натурой».

Есть люди, которые не забываются. Есть лица, которые остаются в памяти надолго. Поэтому если смотрели фильмы «Чисто английское убийство», «Забытые вещи», «Вид на жительство», многосерийный «Подросток», то без труда вспомните этого старейшего актера.

Хотя и роли его там эпизодические, но, сыгранные им, способны они стать «изюминкой» картины: как афоризмы – яркие и емкие. Их автор – Леонид Леонидович Оболенский.

Как – то спросил, есть ли у него, как актера кино, какие-то заповеди?

– Пожалуй, что есть, – ответил он. – Заповедь моего учителя Гардина. Однажды он сказал: ты молод, красив, но вид у тебя не для главных героев. Но к старости ты будешь успешно играть эпизоды. Только запомни: играть их нужно не из картины, а из своей жизни, Поэтому не читай сценариев. Так я и делал. Как-то даже сыграл себя – Леонида Леонидовича, старого кинорежиссера. Если помните, это в фильме «Чужая», снятом по одноименному рассказу Юрия Нагибина.

И все же одну большую роль он сыграл – и вновь самого себя, только уже в документальном фильме, который так и называется «Ваш „уходящий объект“ Леонид Оболенский». Авторы сценария Евгения Тирдатова и Петр Черняев, режиссер Юрий Захаров. А еще о нем был снят полнометражный документальный фильм «Таинство брака» Сергея Мирошниченко.

Из энциклопедического кинословаря: сов. актер, режиссер, звукооператор. Учился в Первой госкиношколе (1919) в мастерской Л.В.Кулешова. Снимался в первых его ф. («На красном фронте», 1920, «Необычные приключения мистера Беста в стране большевиков». 1924).

Это – про Оболенского.

…В начале 30-х в Берлине, куда он был послан перенять опыт звукового кино и раздобыть аппаратуру, танцевал с Марлен Дитрих, а двадцать лет спустя, в ссылке в Минусинске, расписывал туалет «под мрамор» начальнику шахты Черногорки.

В конце 30-х во ВГИКе учил Михаила Швейцера основам профессии режиссера, а через несколько лет в лагере для военнопленных строил планы побега. В середине 40-х в монастыре близ молдавского города Бендеры был пострижен в монахи и нес службу, а позже, в Воркуте, в сталинском лагере, бил кайлом лед.

И не случайно, наверное, на всех жизненных поворотах судьба сталкивала Оболенского с цветом отечественной интеллигенции, людьми такими же необыкновенными, как он сам, испытывавшими те же страдания, бедствия и лишения, что и он.

В сборнике воспоминаний об Эйзенштейне можно прочитать, что он подарил 0боленскому альбом рисунков Домье, на котором написал: «Другу, соблазнившему меня в кино».

– Сохранился этот альбом? – спросил у Леонида Леонидовича.

– Только в памяти. Домье для нас в ту пору был любимым художником. По его произведениям мы учились пластике, он строил фигуру в момент слома, перехода из одного состояния в другое. Это свойство ценю и в фотографии.

Его дед был редактором-издателем журнала «Русское богатство», где печатался Лев Толстой и другие писатели, ставшие классиками русской литературы. Отец – дипломат, потом работал в Эрмитаже. Оболенский последние годы жизни провел в уральском городе Миассе, в однокомнатной квартире.

Иногда появлялись здесь столичные журналисты – в гости к патриарху кинематографа. Хоть и далеко добираться, да понимали, что таких людей единицы.

Леонид Оболенский. Фото Владимира Белковского

Узнав, что собираюсь сделать публикацию к очередному юбилею Оболенского, один уважаемый мной коллега посоветовал: от истории, произошедшей с Оболенским в годы войны, тоже не уйти. Оболенский – яркая и легендарная личность. Это часть его биографии, не стоит ее замазывать.

Давайте скажем и об этом. В июле 1945 года Оболенский был арестован НКВД Молдавии, осужден по статье измена Родине, приговорен к 10 годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях.

Помню, как в молодежной газете «Комсомолец» в середине 80-х хотел напечатать интервью с Оболенским, фрагменты из которого вошли в эту публикацию, но в редакции появился человек из «органов» и сказал: не надо.