Борис Пушкарев - О России между будущим и прошлым. Избранные статьи

Хочу подчеркнуть и то, что конец Белого Крыма отнюдь не был концом Гражданской войны. Война после этого шла еще два года, и на Дальнем Востоке, и в виде народных восстаний по всей России: Тамбовского, Воронежского, Западно-Сибирского, Забайкальского и других, вплоть до Кронштадтского. Народные восстания, в борьбе с которыми Красная армия понесла примерно четвертую часть своих боевых потерь, добились частичной победы в Гражданской войне – они заставили Ленина объявить НЭП. Тем не менее семь месяцев правления Врангеля в Крыму остаются явлением, как теперь говорят, знаковым.

Разбитые части Вооруженных сил Юга России Врангель сумел в два месяца переформировать в боеспособную армию, которая успешно вырвалась из «крымской бутылки» и пять месяцев дралась с намного превосходящими силами противника в Северной Таврии.

Врангель был не только выдающимся военачальником – он совмещал в себе таланты крупного политика и администратора. Исправляя ошибки двух предыдущих лет, он навел порядок в гражданской администрации и провел две коренные реформы: аграрную, закрепляющую за крестьянами землю в собственность, и учреждение местного самоуправления. В национальной политике упрощенное понятие «единой и неделимой» России уступило при нем идее федеративных отношений с Украиной и с народами Кавказа.

Крым при Врангеле стал наиболее зрелым прообразом той пореволюционной России, которая бы вышла из Гражданской войны в случае победы над большевиками. Ни о какой «реакции» или «реставрации» дореволюционных порядков не было речи: Врангель стремился «закладывать основы Новой России». Именно поэтому его политическое наследие актуально для нас сегодня.

Этим двум темам – военно-историческому анализу и значению политического наследия Белого движения для нынешнего государственного строительства – посвящено большинство докладов нашей конференции. Чтобы не опережать наших докладчиков, я не буду далее в эти темы углубляться. Я хочу затронуть две другие темы: о Белом движении в перспективе XX века и о роли политики в Гражданской войне.

Ленин в сентябре 1919 г. писал: «…не понять даже теперь, что идет в России (и во всем мире начинается или зреет) гражданская война пролетариата с буржуазией, мог бы лишь круглый идиот». В нашей Гражданской войне Ленин видел прежде всего пролог мировой революции. Соответственно и Врангель в июле 1920 г. заявил: «В Европе, по-видимому, уже начинают понимать все мировое значение нашей домашней распри». Воины белых армий, попав на Запад, не только показали, что были в нашем народе силы, отказавшиеся сдавать Россию большевикам без боя. Они были убеждены, что они хотя и проиграли Гражданскую войну, но защитили Европу от большевизма. (Мой отец как историк разделял эту точку зрения.) Политические условия в Европе после Мировой войны были крайне неустойчивы, «советские республики» возникли в Венгрии и Баварии, а в Польше Красную армию еле-еле остановило «чудо на Висле». Но основные силы Красной армии были связаны на фронтах Гражданской войны, и Европа получила передышку…

Если допустимо думать о том, что было бы, если бы Белого движения вообще не было, то тем более допустимо думать и об обратном: а что, если бы Белое движение победило? Вдумаемся в эту возможность. Не было бы катастрофы коллективизации, уничтожившей огромные людские и экономические ресурсы. Без нее и сельское хозяйство, и промышленность достигли бы к 1940 г. значительно более высокого и сбалансированного уровня, чем в надрыве первых пятилеток. Это теперь доказано эконометрическим анализом, мы об этом писали в «Гранях» № 136 за 1985 г. Не было бы террора 1930-х и 1940-х гг., не было бы ГУЛАГа, не было бы потери 100 миллионов населения погибшими и неродившимися. Не было бы подавления российской науки и культуры, не было бы разрушения права и моральных устоев нации, не было бы разрушения Церкви, которая бы развивалась на путях, предначертанных Собором 1917–1918 гг. Не было бы эмиграции миллиона русских людей, преимущественно интеллигенции, за границу. Россия, даже в нынешних границах Федерации, имела бы вдвое больше населения и была бы многократно сильнее экономически. Вся мировая история пошла бы иными путями. Вероятно, не было бы прихода Гитлера к власти. Ведь привел его к власти не только чаемый реванш за Версаль, но и страх немцев перед тем, что Гитлер называл «иудо-большевизмом». К тому же Гитлер строил свой тоталитаризм по ленинскому образцу, привлекательность которого бы стала сомнительной, если бы Ленин был побежден. Но даже в случае прихода Гитлера к власти прочный союз