Рудольф Баландин - Загадки теории эволюции. В чем ошибался Дарвин

«Орел схватил молодого Cercophithecus, но не мог его унести, потому что тот уцепился за ветку. Обезьяна громко звала на помощь. Услышав её крик, остальные члены стаи с шумом бросились на выручку, окружили орла и вырвали у него столько перьев, что он позабыл думать о добыче и был рад убраться поздорову».

«Я сам видел собаку, которая ни разу не проходила мимо своего друга, кошки, лежавшей больной в корзине, не лизнув ее несколько раз, – вернейший признак нежности в собаке».

«Нет сомнения, что симпатия усиливается под влиянием привычки. Но каково бы ни было происхождение этого сложного чувства, оно должно было усиливаться путем естественного отбора, потому что представляет громадную важность для всех тех животных, которые помогают друг другу и защищают одно другое. В самом деле, те сообщества, которые имели наибольшее число сочувствующих друг другу членов, должны были процветать и оставлять после себя большее число потомков».

Так писал Чарлз Дарвин в «Происхождении видов». В следующей знаменитой книге – «Происхождение человека и половой отбор» – он пошёл дальше, рассуждая о естественных истоках нравственного чувства:

«Всякое животное, одарённое ясно выраженными общественными инстинктами, включая привязанность между родителями и детьми, должно обязательно приобрести нравственное чувство, или совесть, как только его умственные способности достигнут такого же или почти такого же высокого развития, как у человека. В пользу этого говорит… то, что общественные инстинкты побуждают животное чувствовать удовольствие в обществе своих товарищей, сочувствовать им до известной степени и оказывать им различную помощь».

И всё-таки дарвинисты отдают безусловное первенство в эволюции естественному отбору и суровой борьбе за существование. На той же основе стараются объяснить усложнение организации, развитие нервной системы, интеллекта и чувств. Хотя такие попытки вряд ли можно назвать убедительными. Об этом – в следующей главе.

Инстинкт коллективизма, навыки совместного существования и взаимодействия у некоторых животных доведены едва ли не до абсурда. У них остро проявляется то, что учёные назвали эффектом группы.

Французские энтомологи П. Грассе и Р. Шовен посадили рабочих муравьев одного вида по одному, два, три, пять и десять в разные банки, содержа в одинаково хороших условиях. Выяснилось: чем меньше группа, тем быстрее умирали входящие в неё муравьи. Одиночки погибали обычно на двенадцатый день, а среди находившихся вдесятером большинство оставались в живых даже после двадцати дней.

Не только муравьи, но термиты, пчёлы и прочие общественные насекомые чувствуют себя много лучше вместе, чем порознь. Или такое поведение свойственно только примитивным существам, не обладающим развитой психикой и высоким интеллектом? Нет, это не так.

Одиночество угнетает едва ли не всех животных. Даже среди насекомых «единоличники» шмели в группе дольше живут и становятся бодрее, сильнее, работоспособнее. У мышей, крыс, домашних кур в изоляции аппетит заметно ухудшается. Цыплята клюют активнее в группе, чем в одиночестве. Значит, такое качество переходит к ним по наследству.

Изучали сообразительность цыплят, которых содержали поодиночке и в группе. Голодного цыпленка выпускали в коридорчик-лабиринт, ведущий к кормушке, и отмечали время, за которое он пройдет путь. В большинстве случаев цыплята из группы оказывались проворнее и сообразительнее. Общение – один из наиболее важных способов развивать умственные способности.

Люди лишь несколько тысячелетий назад научились создавать искусственные водоемы, плотины и каналы, менять для своих целей облик местности на значительных территориях. Остаётся только удивляться и гадать, как овладели подобным искусством небольшие грызуны – бобры.

О них в средневековых книгах писали, как о людях: передвигаются на двух ногах, бревна переносят по двое на плечах и сажают кустики ивы в предварительно разрыхленную почву. У них якобы есть рабы для самых тяжелых работ, а бывают лентяи, которых прогоняют на все четыре стороны.

Бобры действительно в некоторых случаях передвигаются на задних лапах, прижимая к груди камни или мох. Но брёвна на плечах не носят. Подобно людям, они умеют строить жилища, создавать каналы, плотины и водохранилища, преображая в своих целях окружающую природу.

Схема территории, обустроенной бобрами: