Владимир Гайсинский - Путь в никуда

Али понимал, что могут возникнуть какие-то непредвиденные обстоятельства, ему позарез нужен был помощник, но где его взять? И он решился, правда, помощнику было лишь пятнадцать, но другого выхода у Али не было. На одном из занятий Али рассказал Джиман, что нужно делать и куда идти, если они почувствуют угрозу со стороны Камаля и его бандитов, а также сообщил время и день их побега. Конечно, в персидском Али был не очень силен, но по выражению глаз девчонки и ее активному киванию головой убедился, что она все поняла. И вот день побега настал, еще утром Али получил весточку, что у купца все готово и ночью он будет ждать детей. Заблокировав дверь комнаты, где отдыхали боевики, Али свернул шею охранника и вошел в комнату, где были дети, уже собранные в дорогу, но Джиман в комнате не оказалось. А где Джиман? Оказывается, вечером приходил Камаль и забрал девчонку к себе, Али приказал Лоне увести детей подальше от дома и дожидаться его, а сам направился в комнату Камаля. Ворвавшись в комнату, он увидел обнаженную и тихо плачущую Джиман, а рядом храпящего Камаля.

«Одевайся!» – крикнул Али. От этого крика Камаль проснулся. «Тебе чего здесь нужно, это теперь моя женщина», – недовольно произнес Камаль. «Твоя женщина? Да ты насильник и убийца». Али шагнул к Камалю и ударил его ребром ладони по шее. Удар был такой силы, что Камаль захрипел, и на его губах выступила пена. Схватив девчонку за руку, Али устремился к дверям, но неожиданно почувствовал резкую боль в плече, оглянувшись, он увидел Камаля с ножом в руке, который отступал к стене, где стоял автомат… Времени не было, в высоком прыжке Али двумя ногами нанес смертельный удар Камалю, причем левая нога била в переносицу, а правая в шею. Али почувствовал, как хрустнули не выдержавшие удара позвонки, и на губах выступила теперь уже кровавая пена, а затем кровь хлынула из горла. Камаль повалился на пол, и все его тело сотрясала предсмертная агония. Схватив автомат, Али выскочил из комнаты.

От шума борьбы проснулись боевики, теперь и они пытались выбить закрытую и забаррикадированную дверь, и это им удалось, выскочив в коридор, они наткнулись на прицельный огонь Али, двое тут же повалились мертвыми, а двое залегли и начали отстреливаться, но и этот бой Али с честью выдержал, недаром в стрельбе он был первым на курсе. Покончив с бандитами, Али побежал к детям. Сбившись в кучу, дети прятались за большим валуном, а Джиман успокаивала плачущего Бадо. Когда отряд подошел к машине, купец, уже весь издерганный, крикнул шоферу: «Заводи!», погрузив детей, Али запрыгнул в кузов, и машина рванула с места. Только к утру был обнаружен разгром в лагере Камаля, боевики ИГ бросились на поиски детей и Али, но те уже были далеко, а вскоре оказались в расположении езидов. Дети рассказывали, как бесстрашный Али спасал их, мужчины восхищенно цокали, а женщины плакали украдкой, вытирая слезы, потом они мыли рану Али и прикладывали к ней какие-то мази, аккуратно бинтуя плечо.

Мокей, уже несколько месяцев лечившийся в Израиле, стал совсем неузнаваем. Из «овоща», который не мог видеть, говорить, беспомощно размахивая культями рук, который даже не мог передвигаться на своих атрофированных ногах, он все больше и больше становился похож на человека. Теперь он мог говорить, и они часами говорили с Зинкой, врачи заставляли его ходить, чтобы укрепить кости и мышцы ног, а сегодня ему впервые надели биопротезы на безжизненные культи рук, и теперь Мокей с помощью вживленных в культи датчиков мог силой мысли заставить механические кисти рук взять стакан или ложку и поднести ее ко рту, конечно, не все получалось, но врач сказал, что всему надо учиться, и со временем он будет вполне нормальным мужиком. А еще его навестила Дина, Мокей в это время о чем-то говорил с Зинкой, но вдруг осекся на полуслове, из-за слепоты его слух и обоняние стали более обостренными, он почувствовал ее и, обернувшись, вдруг громко крикнул: «Дина!» Она бросилась к нему: «Сереженька, что же они с тобой сделали эти изверги».

А потом они долго плакали, плакал Мокей, плакала Дина и Зинка, по-бабьи подвывая, плакали, когда Дина рассказывала, как умирал Сашка, как покалечили Мокея, как жили там и здесь, не плакали только тогда, когда Дина рассказала, как отомстила Жеке, как сама расстреляла эту мразь. Потом Дина показывала Зинке фотографии своей семьи, рассказывала о дочке и внуках, а когда показала фотографию сына, Зинка ойкнула и схватилась руками за голову. «Это же Али, он спас мою дочку и вывез ее из Турции».