Владимир Гайсинский - Путь в никуда

«Да, девочка, вляпалась ты здорово, неужели не поняла, что тебя подставили?»

«А, кто это мог быть?» – «Да твой уважаемый Баймурад и был, неужели непонятно?» – «Считай меня окончательной дурой, но зачем, ведь он возвращался этим же рейсом?» – «Потому и подставил, таможенники заранее получили сведения о тебе и пока разбирались с тобой, спустя рукава проверили твоего друга, очевидно, ему удалось провезти что-то очень ценное, скажи, а кто еще был с тобой все это время?» – «Ну еще был Камаль, но он просто хороший парень, и мы с ним просто гуляли». – «У тебя есть его адрес, телефон?» – «Ну да, есть, а что?» – «Ладно, это потом, а пока надо найти что-нибудь для ночлега».

Они остановились у придорожного отеля, и Али пошел оформлять номер, номер был один, и кровать в нем была одна, Татьяна хотела было возмутиться, но Али разъяснил, что не мог оформить два номера, так как у Тани нет документов с продленной визой, а все сроки ее пребывания как туристки уже прошли. «Ты должна мне довериться, и тогда выкрутимся, а иначе… Пойми, тебя использовали, не переживай. И еще надо сообщить твоим родителям, что с тобой все в порядке и чтобы не волновались. Тут в гостинице есть телефон и можно им позвонить, а за расходы не волнуйся».

Прошло время Таниной командировки, а она так и не вернулась. Зинка не находила себе места, часто плакала и винила себя за то, что поддалась уговорам и отправила девчонку в эту поездку. Она встретилась с Хабибом и умоляла его выяснить, что с Таней, или она сама поедет на ее розыски: «В конце концов, разве ты не заинтересован в этом? Ведь там твой товар, да и мне нужно будет чем-то торговать». Хабиб делал озабоченное лицо, но как поняла Зинка, был не очень заинтересован в возврате товара и документов, он утешал Зинку, говоря, что девка молодая, загуляла, почувствовав волю, мол, с кем не бывает, вернется. Зинка разрывалась между больным Мокеем и поисками дочери, она бегала в посольство, искала людей с рейсов из Стамбула, может, кто-то слышал или видел ее дочь. Но однажды ночью в квартире Мокея раздался звонок. «Это я, – услышала Зинка голос Татьяны. – Мамочка, ты только не волнуйся, у меня все хорошо, я жива и здорова, мне нужно тебе много чего рассказать об этой проклятой командировке и о твоем Хабибе…» И Татьяна замолчала, сколько потом Зинка ни пыталась до нее докричаться, телефон молчал, даже гудки отбоя не были слышны. Обливаясь слезами, Зинка подошла к Мокею, тот сидел бледный, и культи его рук дрожали: «Ты не волнуйся, она жива, все будет хорошо, скоро она приедет».

Утром Таня и Али оставили отель и поехали в какой-то кишлак, где у Али был небольшой домик. Его хозяйкой была молодая женщина, одетая в национальную одежду так, что видны были только ее глаза, огромные и очень красивые. Она оглядела Татьяну и, недовольно фыркнув, ушла на кухню. Через несколько минут она снова появилась в комнате, неся на подносе только что сваренный кофе с чудесным ароматом, потом что-то сказала Али и снова вышла. «Это твоя жена? – спросила Татьяна. – Она не очень довольна моим появлением в вашем доме». – «Нет, это сестра, а недовольна она твоей одеждой, здесь, в кишлаке, так не одеваются, и тебе придется сменить одежду, ты не обижайся, Ходича хорошая женщина и она тебе что-нибудь подберет, и еще мне надо будет уехать на несколько дней, и потому ты слушайся ее, и сама никуда не выходи и никому не звони».

«Даже Камалю?» – «А ему тем более, я должен сначала выяснить, был ли он связан с Баймурадом и не опасно ли с ним встречаться. И еще тебе нужно сделать новые документы, а потом будем думать, как тебе вернуться на Родину».

Татьяна чувствовала себя обязанной этому человеку, но куча вопросов: почему он помогает ей, что заставило его рисковать ради нее – так и остались без ответа, и все же она верила ему, она и сама не смогла бы ответить почему, но что-то в нем было такое, что заставляло верить в искренность его намерений. Мысленно Татьяна часто сравнивала Али и Камаля и всегда превосходство Али было для нее очевидным, почему? Может быть, в глазах Али читалась его искренность, они были правдивы, и еще эти длинные ресницы, как у девушки, они просто сводили ее с ума. А у Камаля глаза были серые и холодные, даже когда он говорил приятные ей комплименты, в них не читалась правда, наоборот, они казались еще более злыми. Наученная своим горьким опытом Татьяна старалась не очень теперь доверять кому-либо, Али также не мог вызывать ее полного доверия, слишком часто он куда-то уезжал, а потом, поглядывая в ее сторону, о чем-то долго шептался с Ходичей, но и выхода у нее не было, ведь кто-то должен был ей помочь.