Андрей Норкин - От НТВ до НТВ. Моя информационная война. Том 1

Другой серьезнейшей проблемой был крах рекламного рынка. Телевизионная реклама – главный финансовый источник – если не исчезла совсем, то сильно потеряла в качестве. Одно дело, когда вы рекламируете товары премиального сегмента, и совсем другое, когда вы вынуждены предлагать зрителю что-то типа «супершвабры» в программе «Магазин на диване». Стратегическую программу развития «Медиа-Моста» пришлось резать по живому. Было законсервировано строительство новых телестудий; заморожен проект создания собственной сети кинотеатров, флагманом которой должен быть стать столичный кинотеатр «Октябрь» с революционной технологией показа кинофильмов с помощью тех же спутников; пришлось отказаться от выхода на биржу. Но все эти меры оказывали незначительное влияние на финансовое положение «Моста». А вот уже полученные кредиты нужно было обслуживать, но денег на это не было. Сам Гусинский тогда сетовал на отсутствие стабильности в обществе, как экономической, так и политической. «Ошибка заключалась в том, что мы считали Россию достаточно стабильной, чтобы вкладывать капитал в бизнес и развитие», – говорил он Дэвиду Хоффману. Интересно, что сам Хоффман видел причины трудностей главного акционера «Медиа-Моста» в другом. По его мнению, Гусинский просто не мог оставаться в стороне и строить бизнес посредством исключительно деловых инструментов. «Он был олигархом, а олигархи делали крупные ставки. Они управляли страной».

Из многочисленных разговоров с Владимиром Александровичем, которые происходили в течение нескольких последующих лет, я сделал вывод, что он понял, когда совершил роковую ошибку. Конечно, кредитная история сковывала его по рукам и ногам. Но до поры до времени это не мешало деятельности НТВ. Когда ему нужны были деньги – он находил их, не особенно задумываясь, как будет их возвращать. У меня сложилось впечатление, что во второй половине девяностых Гусинский вообще не думал о том, что государственные средства необходимо вернуть. Проще было получить новую ссуду, за счет которой гасился предыдущий кредит, например, американский, за спутник «Бонум». Отдавать деньги кредиторам из США – обязанность, бизнес есть бизнес! Возвращать деньги кредиторам из России – смешное предположение, власть сама была обязана НТВ за помощь на президентских выборах 1996 года. Беда заключалась в том, что на дворе был уже не девяносто шестой, и в Кремле находился уже не Ельцин, олигархи уже не управляли страной. Просто они этого пока не чувствовали.

«Понятийная» схема ведения бизнеса в России все еще прочно сидела в головах наших ведущих предпринимателей. Но некоторые из них считали, что это – игра в одни ворота. Владимир Путин наглядно продемонстрировал, что это не так. Позднее, уже весной двухтысячного года, за несколько дней до президентских выборов, в интервью радиостанции «Маяк», Путин скажет о будущем олигархов следующее: «Люди, объединяющие или способствующие объединению власти и капитала… Таких олигархов не будет как класса». Гусинский все еще думал, что это – слова! Он по-прежнему считал себя сильнее президента…

До появления Владимира Путина в главном кабинете Кремля Владимир Гусинский поддерживал с ним нейтральные, если не сказать, теплые отношения. Возможно, он не видел в фигуре Путина интересного бизнес-партнера. Возможно, ему льстило, что в холдинге «Медиа-Мост» работают многие сотрудники КГБ, в прошлом имевшие звания и должности, как минимум, соизмеримые с регалиями самого Путина. Наши общие с Гусинским израильские знакомые, рассказывали мне, что, когда знаменитый советский диссидент Натан Щаранский отмечал очередной день рождения, (к этому моменту Щаранский уже не просто освоился в Израиле, он уже был и депутатом кнессета, и работал в правительстве) Гусинский попросил Путина помочь в поиске подарка для «новорожденного». Владимир Путин в то время уже занимал пост председателя Федеральной службы безопасности. Так вот, Гусинский спросил Путина, нет ли возможности подарить Щаранскому досье, которое КГБ вел на него в течение многих лет? И Путин нашел такую возможность, еще и попросив Гусинского передать виновнику торжества привет от своего имени. Факт такого подарка сам Щаранский подтверждал в эфире все того же НТВ.

Но с началом Второй чеченской кампании ситуация изменилась. У Путина были свои представления о сути этих событий, о том, что они означают для целостности страны, и о том, как их должны освещать СМИ. Позволить продолжать ту «понизовую вольницу», которая царила в эфире НТВ времен Первой чеченской войны, Путин, конечно, не мог. О чем и попросил Гусинского. Но получил отказ. Причем, отказ, сделанный в довольно грубой форме. Как я понял со слов самого Гусинского, он дал понять президенту, что не считает его серьезным политиком и не собирается выслушивать от него каких-либо советов, касавшихся деятельности принадлежащих Гусинскому СМИ. Это были те самые слова, которые Гусинский много лет спустя представит той причиной, по которой «Путину было, за что на меня обижаться».