Валерий Могильницкий - В долине слез. О великих узниках Карлага

В своих мемуарах Елизавета Николаевна Тухачевская пишет о том, что судьбы членов семей изменников Родины постоянно «висели на волоске», в любой момент их могли расстрелять. Да так оно и было. Комиссия, созданная после XX съезда партии, обнаружила записку Ежова Молотову, в которой перечислялись более четырехсот фамилий жен врагов народа. Ежов предлагал выслать их из Москвы. Молотов наложил резолюцию: «расстрелять». И что вы думаете? Все они были расстреляны.

Жизнь и смерть Тухачевского, судьбы всех членов его семьи – это яркий пример бесчеловечности сталинской тоталитарной системы, которая не щадила самых преданных родине людей. В то же время это и вечное осуждение диктаторов коммунизма, которые на словах вели народ к светлому будущему, а на самом деле уничтожали его, загоняя под смертоносный огонь пистолетов и винтовок лучших его представителей.

Бывший ректор Карагандинского политехнического института, Герой Социалистического Труда Абылкас Сагинович Сатинов очень заботился о том, чтобы из стен вуза выходили всесторонне развитые специалисты, чтобы их тянуло к звездам, чтобы в их душах бурлила большая духовная жизнь. И хотя он сам больше тяготел к техническим дисциплинам, тем не менее всегда находил время поинтересоваться работой кафедр общественных и гуманитарных наук. Он искренне радовался новым переменам в обществе, которые позволяли по-иному взглянуть на многие явления, переосмыслить события прошедших лет.

Кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Карагандинского технического университета Машакар Жунусовна Сулейменова мне говорила:

– Абылкас Сагинович всегда обладал чувством нового. Его остро интересовали вопросы порождения сталинизма, увековечивания памяти жертв политических репрессий. Он возмущался, почему ученые-общественники Казахстана отстают от России, не изучают как следует те политические и экономические условия, которые породили сталинизм, а то и вовсе избегают этих тем. Вы же хорошо знаете, напомнил он мне, что у нас был мощный бастион сталинизма – Карлаг, что в Центральном Казахстане благодаря репрессированным и депортированным в тридцатые-пятидесятые годы были построены шахты и заводы, водохранилища и каналы, парки и даже сады. Чем не тема для новой диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук?

Этот совет Абылкаса Сагиновича сыграл решающую роль в моей судьбе. Я подумала: почему бы, действительно, мне не взяться за эту тему? Долгие годы я собирала и изучала соответствующие материалы, и в 2001 году защитила кандидатскую диссертацию об исторической роли депортированных народов и репрессированных социальных групп в развитии народного хозяйства Центрального Казахстана в 1930–1940 годы. Это позволило мне читать лекции и проводить занятия на новой качественной основе. Ведь я так много нового узнала за это время!

Работая в архивах, я обнаружила неожиданно для себя, что строительством Карагандинского угольного бассейна занимались не только и не столько коммунисты и комсомольцы, как писали ранее советские ученые, а спецпереселенцы, так называемые бывшие кулаки и другие социально и политически опасные люди, сосланные в Казахстан, в основном, из разных районов России. Именно они приняли самое активное участие в строительстве новых крупных шахт: шахты «А» имени Костенко, шахты «Б» имени Бокимера, трех мощных шахт: № 20 с годовой мощностью 600 тысяч тонн, двух вертикальных № 31 и 33/34 каждая мощностью по 750 тысяч тонн. Именно они добывали плановый и сверхплановый уголь в самых опасных, полных метана, забоях.

Многое мне подсказал для написания диссертации Абылкас Сагинович. Он ведь 13 лет своей трудовой деятельности отдал шахтам Караганды, хорошо их знал. Это были голодные, полные тревог годы. Как рассказывал Абылкас Сагинович, дипломный проект горного инженера он осуществлял как раз на шахте № 31, довольно плотно заполненной кадрами спецпереселенцев. Условия работы там были не из легких – большая водообильность, тяжелая кровля и малая мощность пласта «Четырехфутовый». Неустроенность быта шахтеров-спецпереселенцев, живущих в грязных запыленных бараках, плохая еда, даже отсутствие бани приводили к тому, что обессиленные и обескровленные рабочие из числа спецпереселенцев падали от болезней прямо в забоях, бились в невероятных судорогах, проклиная Сталина и его политику. Многие из них больше не возвращались на поверхность, погибая под землей.