Виктория Хогланд - Нидерланды. Страна мельниц, тюльпанов и сыра

Наш неискушенный в житейских вопросах, но предприимчивый герой быстро нашел выход. У его дяди была большая ферма, и вот туда-то юный бизнесмен и стал возить свой гарем на вечерние дискотеки с продолжением. Семья семьей, а копеечка никогда не помешает, потому каждый акт любви стоил заводчику пятьдесят центов. Интимные свидания тщательно фиксировались и заносились мальчиком в особую тетрадочку.

Это Голландия, детка, и бесплатно здесь даже кролик не… Понятно?

Тем временем параллельно наметилась еще одна захватывающая сюжетная линия. Адри был влюблен в дочку деревенского мэра девочку Мириам. А дальше прямо как в сказке Андерсена – заносчивая дочка богатых родителей и смотреть не хотела на кудрявого сына местного булочника. Ее можно понять, ведь впереди ждет ослепительное будущее, а вокруг скрипит колесами бедный паренек, торчащий посреди самодельного грузовика с порнографической тетрадкой в руках. Из активов – мобильный кроличий бордель и мешок голландской травы.

Добряк Ханс Кристиан с удовольствием сначала бы угробил гордячку, а потом отправил бы, парализованную, в ад глотать лягушек и гореть в геенне огненной до конца времен, но реальность оказалось иной.

Обуреваемый нежными чувствами Адри выбрал самую упитанную и дорогую крольчиху в своем заведении и сентиментально назвал ее Мириам в честь своей первой любви, чтобы заботиться о ней и в горе, и в радости. Дальше события развивались, как пишут в романах, стремительно и непредсказуемо. Кроличьи загулы, наконец, принесли ожидаемое потомство. Адри заработал свою копеечку и уже был готов бросить к ногам любимой весь мир, но вероломная красавица вновь его отвергла. Отправилась на рождественскую ярмарку с богатым мальчиком Хилке из семьи кондитеров.

Сердце сына булочника было разбито. В отчаянии он продал изрядно растолстевшую Мириам-животное местному мяснику, символически отомстив за предательство.

Заключительная сцена расставания: идет нарезка кадров кроличьего детства в полях вперемежку с крупными планами лица Мириам-человека. Дэвид Камерон откидывается в режиссерском кресле, выдыхает: «Готово» – и бежит в очередной раз жениться на главной героине.

Как развивались дальнейшие события, вы знаете – Адри вырос, нашел себе принцессу, и родились у них дочка-красавица Коринн и четкий пацанчик Лерочка. Кондитер свою Мириам в конце концов бросил, и жила она одна следующие пятьдесят лет, объедаясь сладостями, пока ее не съели собственные кошки.

Тут и сказке конец, а тех, кто слушал, – с праздниками!

Тот разноцветный букет был вовремя доставлен хмурым небритым курьером. Цветы идеальные – не придерешься. Во-первых, их было много. Потому что три жалких тюльпанчика в торопливой мятой фольге тянут не больше чем на дежурное извинение и, если вдуматься, были бы Насте просто оскорбительны.

Нет, принесли все как надо – целую охапку хрустящих стеблей, спрятанных в крафтовую бумагу. Тюльпаны кивали ей плотными прохладными головками и обещали через пару дней распуститься в летнюю мощь.

Во-вторых, с букетом не было никаких дурацких шариков, открыток или конфет. И потом оказалось, что это тоже очень правильно.

Насте было немного не до подарков. Возможно, она рассеянно мазнула взглядом по яркому пятну, а может, даже и не заметила его, погруженная в свой особенный мир, что в последнее время случалось все чаще. Ну цветы и цветы.

Настя была очень привлекательна и знала об этом. Это знание существовало как бы объективно, само по себе. Оно не лезло в глаза, не раздражало, не вызывало желание тут же отыскать какое-то несовершенство, потому что не бывает же так, чтобы и фигура, и лицо, и волосы, и вообще…Это был факт, и Настя его принимала. А окружающим просто ничего другого не оставалось.

Она работала ведущей на местном телевизионном канале, пользовалась популярностью и вообще заметно украшала собой пространство. «Да, у меня трое детей, – хохотала она прямо в камеру, – и простите, что не выгляжу как загнанная лошадь». Смех у нее был тоже невероятный, звенящий, ни с кем не спутать было. И еще походка. Мужчины на улицах не то что останавливались, они дышать рефлекторно переставали. Завидовать ей было бессмысленно – несется такой ураган, воздух вокруг трещит, как в летнюю грозу, а она радуется, звенит, подшучивает, кому-то названивает, с кем-то ругается и тут же расцеловывает в обе щеки и опять убегает работать, работать…