Ермек Турсунов - Кирпич

В дневнике Корнея Чуковского есть такая запись: «он ничего не делал только пел. Через него непрерывной струей шла какая-то бесконечная песня. И потом он остановился и тотчас же стал умирать. Его песня была его жизнью. кончилась песня, и кончился он».

Мне лично думается, что Блок умер как-то «вообще» оттого, что не мог больше жить. он просто не мог больше дышать. он просто задохнулся. он умер от смерти.

И сегодня, во всей этой кутерьме с девальвациями, инфляциями, громкими судебными процессами и прочими напастями, со всеми этими олимпиадами, универсиадами и ЭксПо, с этим фальшивым насквозь «Хабаром» и тошнотворным кТк, со всем этим грандиозным фарисейством, двадцать пять лет сидя по самые ноздри во лжи и лицемерии, я думаю о том, что мы потеряли нечто большее, чем деньги или образование. Больше, чем память или страх перед лжесвидетельством. Больше, чем шанс стать понастоящему свободными и самодостаточными. мы потеряли начало начал. мы потеряли нравственные ориентиры. мы потеряли понятия о чести и совести. мы забыли, как выглядит правда. мы забыли, чем она вообще отличается от правдоподобия.

Мы не сразу поняли, что есть сахар и есть сахарозаменитель. мы обманулись, прикормились и забыли вкус оригинала. мы утратили чувство меры. Чувство гармонии. мы не можем уже отличить одно от другого, подлинник от пустышки. Мы больше не вглядываемся, мы просматриваем. Мы не смеемся, мы ржем. Мы не вникаем, мы осведомляемся. мы не учимся, мы потребляем информацию. в стране больше нет культуры и ее носителей. вместо нее есть поддельная культурка и ее инфицированные распространители. Мы больше не видим, что все это есть параллельная реальность, но никак не сам предмет. не жизнь сама, а как бы жизнь понарошку. Жизнь как казенное мероприятие. И вот эта жизнь понарошку как-то незаметно вытеснила все живое и установила свои правила.

Выходит, в нашей жизни не осталось ничего настоящего?

Меня не покидает ощущение, что мы давно уже превратились в посмешище. Мне часто бывает стыдно за свою родину. Меня давно покинуло чувство благоговейного восторга от слов и поступков моих дедов и прадедов. Это было слишком давно. А сегодня ничего не остается, как прикрывать свою наготу демонстрацией дешевых понтов. И много пыли. слишком много пыли, господа.

И как-то тяжело стало дышать. Душновато. Грязи много. И чересчур развелось шутов и скоморохов. они уже везде: в политике и экономике, в правительстве и министерствах, в газетах и телевизорах… Одетые, обутые, сытые, жутко косноязычные, часто богатые и по случаю надменные.

Может показаться, что я все напутал. свалил все в кучу. нет, дорогие мои. Здесь все взаимосвязано. выступление президента с трибуны ООН напрямую связано с тем, что и как у нас обсуждается в парламенте, рассматривается в судах, идет по телику, пишется в сетях и поется с эстрадных подмостков. одно неотделимо от другого. все это определяет качественный уровень страны и тех, кто в ней проживает. Просто мы живем в соседних колхозах, но все внутри одного большого райцентра.

Проблема в том, что мы хотим «казаться», а не «быть». нам хочется, чтобы все сверкало и было чисто. Чтобы хорошо пахло и не ломалось. Чтобы все было якобы ништяк. Якобы…

Но мы ничего не делаем в реальности. мы просто начинаем косить под них. Для начала мы завешиваем всю страну бодрыми лозунгами. Затем мы обклеиваем алюкобондом фасады своих домов, не слишком заботясь о том, что коровник на заднем дворе прохудился и жутко воняет. мы переодеваемся в Их одежды и ездим в Их машинах по своим пыльным дорогам. А потом закручиваем лампочку на единственный столб посреди нашего колхоза и строго следим за тем, чтобы ее не спали.

Короче, мы ставим себе задачу «войти в их число», но вороватые наши соседи, краснея и стесняясь своих привычек, косятся на ту самую единственную лампочку, что висит посреди нашего колхоза и жутко действует всем на нервы. особенно по ночам. когда-нибудь ее все-таки сп…т, и, боюсь, настанет кромешная тьма. Что тогда будем делать?

Проблема в том, что мы хотим «казаться», а не «быть». Нам хочется, чтобы все сверкало и было чисто. Чтобы хорошо пахло и не ломалось. Чтобы все было якобы ништяк. Якобы…

Но мы ничего не делаем в реальности. Мы просто начинаем косить под Них.