Александр Гаррос - Непереводимая игра слов

– Михаил, вы, когда писали свое открытое письмо, могли предположить такой накал страстей и масштаб реакции? Или это стало стопроцентным сюрпризом?

– Скорее сюрпризом. Но и не написать это письмо я не мог. Уже участие в предыдущей ярмарке было для меня большим компромиссом. Власть долгое время пыжилась поддерживать иллюзию вменяемости и возможности диалога, сотрудничества, но после декабря 2011 года она стала невменяемой. Всё, что власть творит, вызывает рвотный рефлекс.

– Но среди тех, кто воспринял ваш жест без восторга, были не только идеологические оппоненты, но и ваши единомышленники. Логика простая: во-первых, мы, отправляясь на литературные саммиты – пускай и за счет государства, – представляем не режим, а русскую литературу, живую при всяком режиме, да еще и получаем возможность что-то сказать внешнему миру об истинном положении дел. Во-вторых, вы, писатель Шишкин, ставите нас в незаслуженно идиотское положение – вот мы живем в России, пытаемся что-то сделать, не продаемся, а теперь вы, давно живущий в Швейцарии, своим жестом превращаете нас чуть не в коллаборационистов и пособников, а сами как бы единственный принципиальный русский литератор. В-третьих, это уж больно похоже на пиар-жест, от которого вы ничего не теряете, а приобретаете – не так мало: внимание титульных мировых медиа, например…

– Все люди, мнение которых мне важно, меня поняли и поддержали.

Писателей используют на международных ярмарках, чтобы поддержать имидж преступной системы, в которую превратилось Российское государство. Я не хочу играть роль человеческого лица режима с политзаключенными. Я не хочу, чтобы меня и мои книги использовали. Каждый для себя сам проводит черту, которую он не может перейти.

Реакция писателей, поехавших на ярмарку, мне понятна. Ольга Славникова прекрасно сформулировала в своем ответе на мое письмо: «На самом деле нас, российских литераторов, власть взяла в заложники». Бандиты взяли целую страну в заложники. Каждый опасается мстительной серой крысы, распределяющей деньги, в том числе на культуру: ведь у кого-то театр, у кого-то детский фонд, у кого-то молодежная литературная премия, у кого-то это единственная возможность поехать за казенный счет в Париж или Нью-Йорк, и т. д. и т. п. Увы, порыв негодования оказался направлен не против того, кто захватил заложников, а против того, кто независим от банды. Несвободные люди не могут простить другим их свободы. Я поступил по очень простому принципу: если можешь не связываться с преступной системой, не связывайся, не поддерживай ее.

Я очень рад, что мое письмо получило такое эхо и в России, и на Западе. Люди в Европе, Америке на самом деле имеют очень туманное представление о том, что происходит у нас. Интервью, статьи в западных СМИ дали мне возможность объяснить важные вещи о ситуации в России, повлиять на общественное мнение, ведь, кроме как о «Пусси», там почти ничего не писали об оппозиции. А что касается пиара, то мои книги переведены на тридцать языков не из-за письма, а из-за самих книг. Здесь обратная связь: только потому, что книги мои нашли читателей на стольких языках, обращение мое было услышано.

– Ну а почему вдруг именно сейчас такой решительный разрыв с «бандитами, взявшими заложников»? Не прошедшей весной? Ведь вроде вектор был давно ясен – да что там вектор, диагноз: примерно так всё и обстоит уже N лет. Разве что-то всерьез изменилось? Разве была какая-то поворотная точка?

– Диагноз был ясен всегда. Например, мое интервью, опубликованное 27 марта 2007 года в «Новых Известиях», было озаглавлено: «Писатель Михаил Шишкин: «В России государство – это главный враг, и его нужно бояться»». Но всегда хочется надеяться на что-то хорошее. Казалось, что и во власти есть вменяемые люди, они делают что-то для культуры, для литературы. Увы, события последних двух лет всё расставили по местам. Я тоже вместе со всеми ходил на протестные митинги. Вместо диалога с обществом власть в ответ повернулась к нам задом.

– В том самом письме была еще фраза: эта Россия – не моя Россия… А какой должна быть Россия, чтобы быть «вашей»?

– Правильная и желанная Отчизна – это страна, в которой для сохранения человеческого достоинства не нужно будет идти в герои или мученики. В России ты или воешь с волками – или тебя загрызают. Это опыт, накопленный затравленными поколениями. Это чертов круг, который мы всё никак не можем разорвать. У нас в конце восьмидесятых – начале девяностых не получилось. Дай бог, получится у тех молодых, кто пришел сейчас.