Ирина Зорина - Королева Испании София. Историко-литературные капричос

Королева по-прежнему улыбается, её лицо сохраняет спокойствие. Не знаю, быть может, потому что она гречанка, эта неподвижность, это самообладание, заставляет меня вспомнить кариатиды. Прямой торс. Она напоминает статую, кажется, что она даже не дышит. Руки крепко сплетены. Она всё время остаётся невозмутимой и бесстрастной. Быть может, королева вообще лишена эмоций, быть может, она сделана из камня. Бросаю взгляд на её руки. Это не мягкие, слабые, безжизненные руки, как бы живущие отдельно от своей хозяйки. Нет. Это сильные, большие, крепкие руки. Они полны жизни. В них идёт какая-то работа. Кажется, будто именно они помогают королеве сохранить присутствие духа.

Верно, так и есть: когда по приказу премьер-министра автономного правительства Гарайкоэчеа в помещение входят полицейские и выволакивают лихих запевал, именно в этот момент королева расцепляет свои руки. Глубоко вздыхает. Расслабляется. И тогда я вижу, что она вовсе не из камня. Почему я это знаю? Да потому что на ладонях её рук я вижу глубокие следы от ногтей. Отсюда, сверху, я даже могу их сосчитать: пять маленьких глубоких следов на каждой ладони. Десять углублений, которые через какое-то время исчезнут, но сейчас они там, это убедительное доказательство её самообладания. И я это запоминаю.

Во время той поездки король и королева побывали в казармах полицейских и жандармов. Вдруг – не помню уж где – королева спрашивает, «нельзя ли заглянуть в бар, кафетерий или закусочную, если они есть». Возникает некоторое замешательство среди организаторов, потому что это не предусмотрено программой визита. Королеве предлагают принести кофе, чай, прохладительный напиток. Но ей ничего не нужно: «Мне просто интересно знать, как здесь живут люди. Есть ли у них в баре мини-футбол, телевизор… И потом, если это возможно, я хотела бы посетить дом какой-нибудь семьи жандарма». А там, в этих домах, женщины смелые и независимые. Безо всякого жеманства они обращаются к королеве: «Проходите сюда, госпожа королева, донья София». Королева заглядывает во внутренний дворик одного из домов, и в другие, по соседству. Ржавые железные балкончики, оранжевые газовые баллоны, коробки, мусор, какой-то нелепый курятник, шкаф с разбитым зеркалом, развешенное бельё. Королева замечает, что в домах, где живут жандармы, на бельевых верёвках сушится много простыней и покрывал. Она удивляется. Спрашивает. Одна из женщин, засучив рукава, поднимает простыню, а под нею… носки, рубашки и тёмно-зелёные брюки жандармской формы. Уже выходя, королева замечает: «Они, наверное, простынями прикрывают жандармскую форму, чтобы соседи не знали, что здесь живёт семья жандарма». Я примечаю и эту её наблюдательность.

К вечеру последнего дня королевского визита состоялась религиозная церемония в Лойоле, в церкви Святого Игнасио. Король и королева занимают специально отведённое им место, напротив епископа Хосе Мария Сетьена. На улице идёт дождь, бронзовые колокола гудят, бросая вызов грозе. Внутри храма звучит орган. Исполняется месса Баха «Страсти по Матфею». Когда церемония заканчивается, все хотят выйти вместе с королевской четой. Возникает угроза давки. Тогда королева делает незаметный знак рукой его преосвященству монсеньору Сетьену, чтобы он подошёл к ней. Епископ в пурпурном кружевном стихаре направляется к королеве. Она что-то говорит ему на ухо. Сетьен возвращается к своему трону под балдахином. Берёт микрофон: «Её Величество королева просит всех оставаться на местах, пока не закончится эта чудесная музыка Баха. Мы переполнены эмоциями, и всем нам будет полезно провести несколько минут в спокойном размышлении».

Так я всё примечала и продолжала наблюдать за королевой. У меня накопилась целая куча заметок, которые свидетельствуют о том, что за флёром царственности, за мишурой протокола – живой человек, сильная и привлекательная личность. Не знаю почему, но мне всегда казалось, что королева вблизи много выигрывает. И потому надо попытаться приблизиться к ней! В этом и состоит цель моего визита: приблизиться к королеве, приподнять королевскую вуаль, обнаружить под ней живую женщину. Если под вуалью скрывается личность, то будет, конечно, и книга.

В наши дни бесцеремонных пересудов вокруг личной жизни королей немалым достоинством королевы доньи Софии является то, что она не позволяет никому прикасаться к тайне её жизни. Именно в этом суть парадокса: несмотря на то, что она всегда на виду, что её знают во всём мире, королева остаётся инкогнито, она незнакомка, о которой каждый имеет своё интуитивное представление. Она восхищает нас на расстоянии, так и оставаясь незнакомкой. Знаем ли мы хоть какую-нибудь деталь её жизни, каков характер этой женщины, гречанки по рождению? А ведь она столько лет, начиная с 1962 года, ткёт и завязывает узлы с оборотной стороны ковра истории Испании!