Том Торк - Неповиновение

«Господин N!», – трещали газеты, острыми заголовками, – «Убит в собственной квартире. Известный оппозиционер, создатель печально известной теории СОГ, которая, напомним, была признана незаконной и разрушительной на двадцать седьмом собрании правительства верхней палаты низкого консульства кругом шести. Тело найдено вчера на полу, по предварительным данным причина смерти – остановка сердца инородным предметом. Полиция отказалась давать комментарии.

– Какой бы противоречивой личностью он не был, не стоит забывать, что прежде всего он такой же человек, как и все мы. Я уверен, что полиция проведёт детальное расследование, – прокомментировал ситуацию заместитель председателя по делам культуры Родион Нербин», – газета «Сухие новости».

Старый деревянный дом на углу …ной. Он не был ничем примечателен. Два этажа, шесть квартир, сдаваемых в аренду всем без разбору. Маленькие комнаты с высокими потолками, жёлтые, выцветшие обои, низкие стульчики, высокие столы, огромные щели в хлипких дверях, вмятины в стенах, как от дроби, местами вскрытые полы с многочисленными выбоинами, о которые то и дело кто-нибудь за день, да спотыкался; редкие тараканы, бегущие по своим делам из одной щели в другую, клопы в старых, промятых кроватях, ждущие свою жертву, излишняя не прибранность квартиры во всём этом бардаке жил Григорий Деньской, молодой человек лет девятнадцати-двадцати, бывший студент, а ныне «безработный мыслитель», ждущий когда рыба сама пойдёт в его сети, словом человек ленивый, а оттого бедный и как следствие, – общительный. Да, пожалуй, единственным талантом Гриши, которым он был наделён от природы были разговоры и бесконечные знакомства с самыми разными обыденно влиятельными, а потому богатыми людьми. Бывало, за вечер Гриша мог напиться до беспамятства с бедняком, у которого и медяка нет за душой, а на другой день ужинать в ужасно приличном, привилегированном месте с аристократичными особами, очаровывая женщин своими познаниями языков и вводя невероятные словесные обороты, делая свои монологи запутанными, а оттого, создавая впечатление, что он человек умный и начитанный. Зарубежная научная литература, которую Гриша выпрашивал у поклонниц, была особенно любимой им, даже та, которая была много раз разоблачена и являлась, в общем-то, метафизикой с первых строк.

И вот, прочитав в утренней газете, просматриваемой им обычно всегда, когда он чувствовал, что надвигаются большие общественные потрясения, о том что господин N. был чудовищно убит, Гриша, поразмыслив, решил собрать старых друзей и новых знакомых у себя на квартире, чтобы в малом круге обсудить произошедшее, и понять как к ней относятся самые разные люди, разных сословий и ниш, чтобы в последующем разговоре не пасть в грязь лицом, сказав какую-то неуместную глупость, что было для него чрезвычайно губительно, разрушая выгодный образ. Словом, зная какой шум вот-вот начнётся, нужно было действовать незамедлительно, ведь ему предстояло жениться на богатой, но старой вдове – мадам Негельской, которая часами могла говорить о делах господина N., меняя о нём мнение чуть ли не каждый день под влиянием гостей. Теперь же она слала письма, ей не терпелось услышать мнение Гриши, тот, остерегаясь, передал пришедшему слуге послание следующего содержания:

«Мадмуазель Негельская! С сожалением вынужден сообщить, что в связи с моей ежемесячной меланхолией, о которой я вас предупреждал, прийти сегодня к вам не смогу. Однако спешу сообщить, что обязательно появлюсь завтра. Также, зная, вашу нетерпимость, сообщу вам, что больным я представляю из себя жалкое зрелище, едва ли способное связать два слова, потому настоятельно попрошу вас не беспокоить.

Лишний раз за меня не волнуйтесь, не прощаюсь и люблю.

– Деньской Г. В.»

Уже наступил вечер. Скоро должны были прийти гости. А пока сидел только Михаил Редько, владелец квартир, где Гриша жил, был позван потому, что с ним в последнее время были ухудшены отношения из-за неуплаты вот уже четвёртый месяц подряд. Сам домохозяин был низеньким мужичком, за тридцать, с лысиной, маленькими чёрными глазами и плохо выбритой щетиной. Одевался в популярный, потрёпанный смокинг, ходил с тростью, атрибутом буржуа, хотя таковым вовсе не являлся; носил монокль, который не мог удержать на своём плоском лице, потому часто комично ползал под столом. Гриша считал его не умным, в общем-то глупым, узким человеком, потому как тот не считался с политикой, был равнодушен к новостям, не читал никаких книг, редко говорил и часто спал до полудня, был ленив и в делах, и по дому, но очень хотел производить впечатление человека общительного и социального, часто повторяя, что он ходит на вечера, и что его-то зазря пропускают даже тогда, когда и вовсе нет никакой компании.